Эта мысль совершила настоящий переворот в моем теле — внизу живота заныло болезненное возбуждение. И когда она поднималась, я уверен, взглядом своим скользнула по моим, натянувшимся в районе паха, штанам.
Села, прикусив нижнюю губку, и это уже был перебор для меня, я невольно подался к ней, кладя руку на колено и, наверное, попытался бы поцеловать, если бы проснувшийся Богдан не подал голос с заднего сиденья:
— А чего мы стоим, командир?
… Когда окончательно стемнело, и ехать, не включая фары, стало невозможно, решили до рассвета сделать привал. Всем известно, что зажженные фары видно на много километров вперед, лучше не привлекать лишнее внимание, ведь вдоль дорог часто обитают всевозможные головорезы, промышляющие убийством путешественников.
Все три машины поставили прямо посреди небольшой лужайки, метрах в пятидесяти от дороги. Я распределил ночное дежурство, расставив по периметру лужайки своих молодых бойцов, тех, что выспались со мной в машине. Остальным отсчитал время заступления на дежурство и, попив чаю с хлебом и вяленным мясом вместе с Пророком и Монахом, отправился спать в машину к Регине.
Уже дойдя до машины, вдруг вспомнил, что она, наверное, тоже голодная. У костра хозяйничал Степка.
— Степан, дай мне порцию для Гайки… и чаю налей. Да не жалей ты, экономист хренов!
— Да у нас тут всего на пару раз перекусить осталось…
— Так что теперь, девчонку не кормить совсем?
Он недовольно покачал головой, но мяса добавил и чаю долил в эмалированную кружку до краев.
Когда я, поставив на крышу еду, открыл дверь, она спала, положив голову на руль. Осветившая салон лампочка на короткое время показала мне повернутое в мою сторону личико, с чуть приоткрывшимися розовыми губками, такое нежное, такое красивое… Я не мог устоять. Да и не хотел… Всего лишь один разочек поцелую и всё! Даже не подумал о том, какая у нее может быть реакция…
23. Регина.
Я чувствую. Я чувствую его! Он вернулся… Так нежно… Так сладко… Так медленно движутся по моей щеке теплые влажные губы… и там в уголок рта вдруг лёгким касанием скользит язык, самый его кончик… И я, конечно же… ему навстречу… со стоном. Поворачиваюсь, тянусь к нему, ловлю этот настойчивый язык, втягиваю, всасываю себе в рот и, наконец-то понимаю, что у моего Ванечки безумно приятный, но совершенно незнакомый вкус!
Оттолкнуть и посмотреть на него! Но этот порыв я заталкиваю глубже в подкорку, чтобы не мешал мне наслаждаться давно забытыми ощущениями и усилием воли остаюсь в блаженном пограничье между сном и явью, там, где мой Ванечка снова со мной…