К домику, небольшому, но уютному, мы вышли с последними лучами заходящего солнца. Взойдя на три ступеньки крыльца, постучали в дверь, прислушиваясь.
— Кто-нибудь есть? — крикнула я.
— Вряд ли, — отозвалась Тили, решительно потянув створку на себя. Дверь на удивление поддалась.
— Почему? Что это за дом? — пока топали, было не до разговоров, едва удавалось перемещать ноги по песку. — Что значит «богини»?
Тили двинулась вперед, что-то разыскивая. Из темноты проступали очертания печи, к которой она и направилась.
— Огниво! — обернулась радостно.
Я приблизилась, глаза стали различать предметы. Дрова в истопке, какую-то кучу у стены, стол со скамьей.
Тили уже присела, на удивление умело выбивая искру, и через несколько минут комнатку озарил теплый, приятный свет.
— Раньше здесь было пристанище богини, как его называли, — просвещала Тили, оглядываясь.
У стены оказалась гора матрасов, прикрытых шкурами. Мы развесили накидки, чуть поколебавшись, я начала стягивать платье.
Тили раздеваться не спешила. Приблизилась к буфету у стола.
— Смотри, каши, а раньше, говорят, специальный артефакт поддерживал уже готовую еду для уставшего путника. Каждый мог тут отдохнуть, а потом, с утра, должен был отблагодарить это место и заботу богини. Нарубить дров, сварить новой еды. А теперь вот только крупу иногда приверженцы завозят.
— Странно, что захватническое Превосходство его не уничтожило.
— Почему не поддержать хорошую традицию? — раздался до боли знакомый голос того самого Превосходства от двери.
Мы вздрогнули, оборачиваясь как по команде. Я наскоро прикрылась мокрым грязным платьем, Тили нервно провела рукой по ошейнику.
— Каждый, кто побывал в походах, оценит, — добавил Таанар, входя. — А артефактов тут нет.
Все в той же одежде, на боку меч. Тот самый, с камнем.
Меч, которого, насколько я помню, не было с ним на платформе.
Таанар смотрел совершенно непередаваемым взглядом, я даже усомнилась, правильно ли мы сделали, что поперлись сюда, или лучше бы остаться вместе со всеми дамами и ждать, пока нас героически спасут. Но стоять было холодно, а мокрое, грязное, обильно сдобренное песком платье надевать совсем не хотелось.
— Не будете ли вы так любезны, милорд жених мой, поделиться с замерзающей невестой толикой вашей Превосходной одежды?
Бровь Таанара скользнула вверх, впрочем, вместе с этим на губы легла улыбка. Проворно расстегнув пуговицы, он стащил рубаху и, приблизившись, накинул мне ее на плечи.
Завернувшись в теплую, пахнущую мужчиной одежду, я ощутила себя хоть немного прикрытой — ну, не считая ног. Но, в конце концов, на мне был купальный костюм. Сойдет.