Может быть, я вообще себе все напридумывала. Я уже не была уверена в том, что в самом деле спала рядом с ним, что он обнимал меня.
Что ж, пусть, в таком случае, он думает, что я тоже его разлюбила — таково было мое решение.
И я держалась как можно более нейтрально, старалась ничем не выдать своих чувств и, по возможности, вовсе о них забыть.
Я даже не жаловалась Сулиму Евгеньевичу на всю чудовищную несправедливость моей жизни. Он, безусловно, мог бы этому порадоваться, если бы вообще вспомнил хоть раз о моих любовных проблемах.
Я старалась не злиться слишком сильно. В конце концов, я не знала, может быть, путь Толика не подразумевает любви со мной.
Но не очень-то он был суров в аскезе, вечно голодный, частенько пьяный и, во всяком случае по ночам, пребывающий в этом странном, возможно наркотическом полусне.
Если уж он трахался со Светкой, то вполне мог уместить в свой пространный план просветления и меня.
Но я туда не умещалась.
Однажды я сказала Сулиму Евгеньевичу:
— Может быть, мои родители тебя наняли, чтобы мы, в конце концов, поженились. Они думают, что я не найду себе парня сама.
— Упаси Бог, — сказал Сулим Евгеньевич, глядя в окно на лес, превратившийся в пожар. Я качалась на качелях и тут резко затормозила, так что пятки мои стукнулись, будто на мне были волшебные туфельки Дороти.
— Что?
— Ты слишком молода, — пояснил Сулим Евгеньевич. — С юными девушками всегда очень много проблем.
Может быть, подумала я, дело в этом?
Жаль я не могла в мгновение ока стать такой же старой, как Толик. Может быть, я начала бы лучше его понимать.
И почему я не влюбилась в Сулима Евгеньевича? Почти каждый день я рассматривала его и пыталась решить эту загадку.
Он же красивый, такой изящный, скуластый, всегда ухоженный. Он интеллектуальный, знает два языка. У него даже имя экзотическое.
С Сулимом Евгеньевичем было бы много проще, мы ведь в чем-то похожи.
— Наверное, — сказала я как-то раз. — Ты недостаточно обаятельный.
— Недостаточно обаятельный для чего?
— Для того, чтобы я в тебя влюбилась.
Сулим Евгеньевич ответил, что у меня просто не слишком хороший вкус.
— Это бывает, — сказал он. — Люди живут с таким годами. Даже десятилетиями.
А ведь у него было отличное чувство юмора.
Я даже думала над тем, чтобы заняться сексом с Сулимом Евгеньевичем. Дать ему, так сказать, сорвать мой цветок любви, или как там называют эту пленку с сосудиками?
Если Толик меня все-таки хоть чуть-чуть хочет, он расстроится, думала я, и поймет, что потерял такое сокровище, как Рита Маркова, и хоть чуть-чуть, но станет ему обидно. Пропорционально силе желания, естественно.