Магически одаренные люди учились в магических школах, магических Академиях, но вампиры не чувствовали подобной магии, поскольку им была подвластна только особая магия — магия крови. Дариос сам учил ей своего сына, но перед этим честно и без утайки рассказал и объяснил, что с ним сделала Хельде и почему у нее все получилось.
— Понимаешь Шертес, — говорил ему отец, — если бы она попробовала просто приворожить меня или наложить на меня заклятие, у нее этого бы не получилось. Кровь вампира защитила бы меня от такого принуждения, и я его сразу бы почувствовал. Но Хельде наложила на меня любовные чары в тот момент, когда я был безумно влюблен в нее, сходил от нее с ума, и поэтому не ощутил, когда чувство любви переросло в болезненную зависимость. Хорошо еще, что я был женат, иначе брачный ритуал, о котором она мечтала, сделал бы нашу связь неразрывной.
От таких слов отца семнадцатилетний Шертес пришел в ужас, и с этого момента ни одна женщина никогда целиком не занимала его сердца. Он влюблялся, влюблялся много раз, но никогда эти чувства не мешали ему трезво оценивать и свою очередную возлюбленную, и главное всегда быть начеку, не давая ей возможности привязать его к себе, как когда-то поступила Хельде с его отцом.
Только один раз он чуть было не потерял голову. Но надо сказать, что девушка была столь прекрасна и неординарна, что в этом не было ничего удивительного.
Мирасса, так ее звали. Они познакомились, когда делегация клана Северных вампиров приехала просить его о помощи. К этому времени Шертес остался один из всей своей семьи и отец, и мать были давным-давно мертвы, в их смерти был виновен Страг и Шертес яростно искал его по всему свету, чтобы отомстить. Мирасса была средней дочерью правителя. Страстная и своевольная она нарушала любые запреты, действуя наперекор традициям и обычаям их народа. Их любовь вспыхнула мгновенно, и уже в первую ночь близости Шертес понял, что в его жизни не было более страстной, более ненасытной до любовных ласк женщины. Возможно, он вскоре бы женился на ней, этот союз был выгоден и ему и отцу Мирассы, но Шертеса останавливала ее безудержная ревность. Она ревновала его ко всем женщинам, которые хотя бы мельком появлялись в его жизни. Ее не успокаивали его уверения, что кроме нее ему никто не нужен, да, честно говоря, на других у него просто не оставалось сил. Переубедить ее было невозможно. Она ему говорила, что как только они поженятся, как только она упрочит свое положение возлюбленной, поменяв на положение законной супруги, то сразу перестанет его ревновать, но Шертес в этом очень сомневался и как мог, уклонялся от разговоров о браке.