Разумеется, вслух я этого агитатора не послала. Лишь промычала невнятно, что постараюсь, и сидела, не шевелясь, пока тёмная фигура, ещё более тёмная, чем расползавшаяся по спальне тьма, блекла, растворяясь в ней, сливаясь с ней, пока окончательно не исчезла.
— В следующую нашу встречу я обязательно задержусь в твоей постели, конфетка, — услышала последнее, тающее в тишине обещание, и всё-таки послала незнакомца по всем известному адресу.
Проснулась я с самым твёрдым намереньем (даже более твёрдым, чем все Стальные лорды вместе взятые с их Каменным королём в придачу) как можно скорее слинять из этого мира. Нужно всё решать очень и очень быстро, ведь в любой момент здешние живодёры могут понять, что я не Филиппа. И что тогда? Не хочу, чтобы меня отправили на костёр, как какую-нибудь салемскую ведьму. И в тюрьму тоже не хочу. В казематы их средневековые.
Только домой. Только хардкор.
Пусть даже этот прокуренный и уверял, что в ближайшие недели его в Харрасе не будет, но он ведь не единственный знаком с настоящей Карамелькой. Тьфу ты, Конфеткой! Что, если в Ладерру (так вроде называлась столица Харраса, где и должно было состояться столь знаменательное событие, как смена власти) нагрянет какая-нибудь сообительница Филиппы? Да и вообще, мало ли с кем она за свою жизнь пересекалась. Не пленницей же её в том монастыре, в самом деле, держали.
В общем, надо как-то отсюда выбираться. Из наин, Филипп, Харраса и в целом из этого мира.
После растворения в воздухе Жеребчика ещё долго я сидела не шевелясь, пока сморённая усталостью и стрессами наконец не провалилась в некое подобие забытья. Утром проснулась с тяжёлой головой, но всё-таки заставила себя подняться. Или, скорее, меня заставила Ансая, явившаяся напомнить, что к полудню я должна цвести и пахнуть, радовать глаз и вообще, выглядеть так, чтобы у его всемогущества появилось желание вот прямо сегодня потащить меня в местный ЗАГС.
Никаких желаний я вызывать у его всемогущества не собиралась, но баронессе ничего не сказала. Сунув ноги в тапочки, побрела в ванную, располагавшуюся на этом же этаже. От услуг Орисы отказалась, выкупалась сама и сама же облачилась в доисторический аналог нижнего белья: белые чулочки, панталоны, сорочка с кружевными бретелями.
Чувствуя себя крайне глупо, постаралась приторочить ко всему этому безобразию корсет, но с ним справиться не получилось. Пришлось звать служанку и просить её не затягивать слишком туго, чтобы я случайно не задохнулась.
— Тонкая талия — явное достоинство каждой леди, на которое обращают внимание все мужчины без исключения, — назидательно проговорила Орсиса.