Она шепнула Эскье:
- Разговаривайте… пусть на меня не обращают внимания, мне уже лучше…
Эскье присоединился к молодым людям. Сквозь туманное забытье, в которое она впала от слабости, она слышала, что Домье говорил уже не об Антуане Сюржер, а о Кларе.
Он говорил:
- Я не хочу возбуждать в тебе беспокойства, мой старый друг, но действительно, будь осторожен. Воспользуйся твоим авторитетом на дочь, чтобы заставить ее уехать из Парижа: найди ей компаньонку ее возраста, пошли ее на юг, словом, развлеки ее, помешай ей быть одной и вечно думать… без этого я за нее не отвечаю.
Эскье спросил после минутного молчания:
- Вы остаетесь обедать, Домье? И вы также, Рие?
Домье согласился. Рие сначала извинился, но потом кончил тем, что принял приглашение. Как раз в эту минуту слуга отворил дверь и доложил m-mе Сюржер, что обед подан. Когда все четверо спускались в столовую, Жюли встревоженная последними словами Домье, остановила его.
- Вас действительно беспокоит Клара? - спросила она.
- Да. Очень, очень!
Он объяснил, что в январе месяце этого же года ему пришлось лечить подобную же болезнь; молодая девушка, простая портниха, ходившая на поденную работу в город, без всяких органических недостатков, вдруг впала в состояние такой слабости и нервности, что ей пришлось прекратить работу.
- Вместо того, чтобы пичкать ее лекарствами, - продолжал доктор, - я принялся исповедовать больную, разузнавать образ ее жизни. Я кончил тем, что узнал, что в одном из тех семейств, где она работала днем, она влюбилась в сына хозяина дома, очень молодого офицера, только что вышедшего из Сен-Сирской школы. Она не смела признаться в этом чувстве и медленно таяла.
- Что же вы сделали? - спросила Жюли.
- О, я разыскал офицера и рассказал ему о положении вещей. Молодая девушка была ни дурна, ни хороша собою; но ей было двадцать лет, и потом в армиях не слишком разборчивы. Неделю спустя моя больная каталась на каруселях на ярмарке в Нельи.
За столом Клара сидела на своем обычном месте, между Рие и отцом. О, каким живым укором для бедной Жюли была эта бледная, похудевшая, почти прозрачная фигура! Каким упреком была для нее грусть Эскье! До конца обеда молодая девушка ушла в свою комнату. Несколько минут спустя полная тревоги Жюли вышла из-за стола в свою очередь. Ее ничто не удерживало здесь; надо было еще раз попытаться войти в доверие к девушке, получить право на откровенный разговор… Мысль об отречении приходила ей в голову; она чувствовала себя готовой на все, чтобы загладить зло, которое она сделала.
Комната освещалась только одной свечой, стоявшей на камине. Жюли подошла к кровати, наклонилась… Клара тотчас же обернулась, показав озабоченное лицо, все в слезах, которое она закрыла руками, узнав m-mе Сюржер.