Еще никакого намека не было сделано на это долгое время, в течение которого их отношения были прерваны. Это не удивляло аббата; ему слишком хорошо было знакомо это охлаждение к религиозной жизни до того дня, когда любовный разгром снова приведет этих разбитых, измученных, любящих светских женщин к стопам Утешителя.
- Мой муж здоров, - рассеянно ответила m-mе Сюржер.
И тотчас же вспомнив об этом умирающем, которого она оставила дома, прибавила:
- То есть, я хочу сказать, что он не страдает… Но его болезнь ведь неизлечима, как вы знаете…
- А наша милая Клара Эскье? Она все еще живет вместе с вами, не правда ли?
- Она также немножко больна… Но это ничего… Мы не тревожимся.
Наступило молчание. Жюли, избегая взгляда священника, пристально смотрела на часы; маленький металлический маятник двигался под циферблатом. Аббат спросил более тихим голосом:
- А вы, дитя мое, как вы поживаете?
Она не ответила; ее горе выразилось в глазах, наполнившихся слезами. Она вытирала их, но они текли не переставая, как из неиссякаемого источника.
Священник придвинулся к ней.
- Полноте, будьте смелее! У вас много горя, я это вижу. Будьте откровенны. Если вы искренне вернетесь к Богу, то будьте уверены, что Он пошлет вам утешение и мир.
И он повторил фразу, которую Жюли слышала в последний раз от него:
- Хотите, чтоб я выслушал вас в исповедальне?
На этот раз она ответила:
- Да… отец мой.
Аббат встал, пошел к алькову. Он отдернул драпировку. Там, рядом с узкой железной кроватью, стоял стул и prie-Dieu, отделенные друг от друга решеткой из красного дерева.
Он сел, она опустилась на колени.
- Я вас слушаю, - сказал он.
Она стала лепетать обычные исповедальные молитвы, так давно не произносившиеся ею.
- Ну, что же, дочь моя, - сказал аббат, когда она умолкла, не решаясь с чего начать признания. - Я уже так давно не видел вас здесь… Причащались ли вы по крайней мере?
- Нет, отец мой.
- Ах!… Вас, конечно, не допускали до этого какие-нибудь упреки совести… Вы, находили, что состояние вашей души… привычки вашей жизни… не соответствуют этому? Да… это так. У меня осталось воспоминание о вашем последнем визите ко мне. Вы были тогда в очень тревожном состоянии, но полны добрых намерений.
- О, да! - прошептала Жюли.
- А между тем вы все-таки не выдержали? - продолжал священник; он уже не спрашивал больше, он только подсказывал ей ее признание в коротких, отрывистых фразах. - Вы, будучи замужем, поддались преступной любви… с человеком, который много моложе вас?…
Она молчала. Ее любовь, в словах священника, представлялась ей преступной и она удивлялась, как это она могла жить спокойно и счастливо этой греховной жизнью… Среди окружающей ее теперь обстановки, рядом с этим священником, она испытывала только религиозное страдание, желание поскорей омыться от греха и уже никогда не падать.