- Это невозможно! - пробормотал я, страшно потрясенный словами, которые я услышал, и тоном которым они были произнесены. - Вы были жертвой какого-нибудь анонимного письма, какого-нибудь случайного сходства…,
- Слушайте дальше, - продолжала она почти трагически, и ногти ее впивались в мою руку, так сильно сжимала она ее своими пальцами, - вот уже восемь дней, как я не сомневаюсь в отношениях Жака к этой женщине…
Он стал вдруг снова нежен со мной той нежностью, на счет которой любовница не может ошибиться. Он щадил меня. В глазах его, когда он смотрел на меня, было особое выражение. У меня являлось желание вырвать этот взгляд, чтобы прочесть, что кроется за ним… И потом я находила вокруг его глаз следы сладострастия, так хорошо мне знакомые. Я узнавала во всем его существе ту расслабленность, которая у него была прежде, когда мы так страстно любили друг друга, а между, тем он избегал свиданий. Он все выдумывал предлоги, чтобы отдалить их. Вы видите, я говорю с вами так, как чувствую. То, что я вам говорю, быть может, грубо, но правдиво, так правдиво, как правдива была всегда я с ним и с вами. Ведь я, понимаете, я просила у него свиданий, я гонялась за ним, а он мне отказывал, он меня избегал. Надо ли еще других доказательств, чтобы быть уверенной, что любовник вас обманывает? Но, однако, за эту неделю я опять начала сомневаться. У меня был муж этой дамы. Она имела нахальство послать его ко мне! Он пришел с Сеннетерром просить меня играть у них на большом вечере, который они устраивают в будущий понедельник.
- Я даже получил на него приглашение, - перебил я, вспомнив вдруг, что я действительно получил пригласительную карточку, на которую даже не обратил внимания. - Я бы должен был удивиться этому. Понимаю. Это было ради вас.
- Ну, так вы меня не увидите там, - отвечала она тоном, от которого у меня похолодело на сердце, настолько он был свиреп, - и я имею некоторое основание предполагать, что этот вечер не состоится. - Потом с возрастающим гневом она продолжала: - И посмотрите, как я еще наивна! Когда этот болван муж просил меня об этом, когда, согласившись, я увидела, что Жака это не взволновало, для меня стало невозможным предполагать, что эта женщина действительно его любовница. Я не допускала мысли, ни что она может быть его любовницей, ни что он ее любовником. Я знала, что она страшная негодяйка, а его, его я давно оценила, вы помните? Но тут я видела с ее стороны такую наглую смелость, а с его стороны такую постыдную низость! Нет. Если бы сегодня утром еще пришли и сказали мне, что она его любовница, я бы этому не поверила…