- Вы видите, что вы больше не любите меня, - сказал он.
Она встала. Чтобы скрыть от него свое волнение, она делала вид, что ищет какую-то пьесу в музыкальной тетради. Морис подошел к ней. Он хотел еще поговорить о том, что их разлучило; теперь ничто не мешало ему это сделать.
- Зачем же вы мне говорите, что любите меня, как тогда, если вы отказываете мне даже в тех мелочах, которые я прошу вас? - произнес он.
Она обернулась уже более спокойно.
- Этих мелочей вы не имеете права просить у меня теперь, - ответила она.
Морис ничего не возразил; он был удивлен. «Значит она знает? - Значит она понимает? - подумал он. И тотчас же ответил себе: «Очевидно, она понимает. Глупо все еще считать ее ребенком».
Честность молодой девушки тронула его.
- Вы правы, Клара, - грустно произнес он, - это я безрассуден и глуп. Не сердитесь на меня. Я не стану больше возобновлять… Вы меня прощаете?
Она ответила.
- Мне нечего вам прощать. Все забыто.
- Ну вот я сяду в кресло, где я вас слушал. Сыграйте мне еще раз вторую часть «Прощанья». Это меня успокоит, и я сейчас же уйду.
Она согласилась. Морис слушал, сидя около нее. Музыка соответствовала его мечтам. Она говорила о невозвратности прошлого, о невозможности еще раз пережить уже пережитое время, она предсказывала мрачное, бесцельное, бесконечное будущее.
Часы медленно пробили половину. Морис в волнении подошел к Кларе, взял прямо с клавишей ее правую руку в то время, как левая продолжала аккомпанемент и крепко пожал ее.
- Прощайте, - сказал он.
- Вы придете обедать сегодня? - спросила молодая девушка.
- Нет, - ответил он, - мне слишком грустно. Я буду плохим собеседником.
Она не настаивала, не говоря ни слова, сделала прощальный жест головою, продолжая играть. Он вышел из моховой гостиной и ушел из отеля.
«Что за душа у меня? - думал он, сидя в карете, везшей его в улицу Сhambiges. - Какая неудержимая сила заставила меня говорить с этим ребенком так, как я только что говорил? Это бесполезно и это дурно, потому что я ничего от нее не жду. И потом я бесконечно люблю Жюли. Никакая женщина - даже Клара, - не сможет оторвать меня от нее. В таком случае зачем же, зачем?» Он не находил ответа, он не думал больше об этом, но какой-то внутренний голос, помимо его воли, отвечал ему:
«Да, это правда, ты не любишь эту девушку. Это придет, может быть, впоследствии, со временем, но теперь ты ее не любишь. Если, видя ее вне твоей власти, недосягаемой для тебя, ты и чувствуешь страшную грусть, то это потому, что она напоминает тебе о твоей покончившей с любовью жизни. Конечно, твоя любовница тебе очень дорога, ты любишь твою цепь, но эта девушка - представляет собою свободу, будущее».