Женщина? Нет, это молодая девушка. Из мимолетных фраз, срывавшихся с его уст в грустные часы, она прекрасно поняла, что он никогда не будет искать другой любовницы. Если что и угнетало его, так это безысходность будущего, конец сердечных порывов. Разве он не сказал ей однажды, когда она с грустью сделала намек на разницу лет: «Я одних лет с вами, моя дорогая. Наше сердце имеет возраст того, кого оно любит».
Да, возраст того, кого оно любит. Морис совершенно прав. Его сердцу сорок лет…
Но где же нибудь, без сомнения, живет эта незнакомая молодая девушка, которая представляет для него обновление сердца, чистую любовь, основу семейного очага, семью… Вот ее-то Жюли и боялась и молила Бога удалить ее с дороги любимого ею человека… И вот, очевидно, это совершилось, Морис ее встретил.
«Господи! Господи! Сделай, чтобы этого не было!
В эту минуту ризничий слегка дотронулся до ее плеча.
- Запирают капеллу, сударыня, - тихо сказал он.
- Который же час?
- Восемь часов.
Она быстро поднялась, села в фиакр. Случайно лошадь бежала очень быстро и через пять минут она была на Ваграмской площади.
Подымаясь по лестнице, первую, кого она увидела, это Клару Эскье. Она спросила:
- Я очень опоздала?
- О, да… Мы уже начали беспокоиться.
- Вели подавать обедать. Я сойду сию минуту. Пусть снимут прибор Мориса, он сегодня не придет.
- Я знаю, - сказала Клара.
Г-жа Сюржер спросила с удивлением.
- Он тебе писал?
- Нет, он недавно был здесь и сказал мне.
Она спустилась с лестницы с этими словами, произнеся их без всякой задней мысли. Она не видала, как Жюли изменилась в лице и оперлась о колонну.
«Он был здесь сегодня… Он пришел, когда меня не было дома, он пришел, чтобы видеть Клару и скрыл это от меня… Неужели же это она?… Это она! И как я раньше не догадалась!»
Теперь, когда она знала опасность, последняя казалась ей еще более неизбежной… Враг - это Клара. Как бороться с нею? Как ее ненавидеть?…
Одна мысль спасла Жюли от отчаяния, когда она выяснила себе опасность. Она подумала: «Несмотря на все, Морис меня любит».
Она была в этом уверена, хотя и не умела объяснить себе причины этой уверенности, но какое-то непоколебимое чутье подсказывало ей это. Она, всегда такая равнодушная к обстоятельствам, нашла в этой мысли храбрость к самозащите и почувствовала в себе такую энергию, на какую способна самая слабая из женщин, чтобы защитить питающегося ее грудью младенца.
Она сумела настолько взять себя в руки, что в первые же часы наступившей ночи стала размышлять, обдумывать план.
- Морис меня любит. Он беспокоен, рассеян теперь. Но среди этой рассеянности и беспокойства, я чувствую, что он мой, что он становится еще нежнее, еще страстнее, чем тогда, когда его ничто не смущает. Если он так меня любит, то значит он еще не любит Клару.