***
Опять светила луна, недвижно стояли разноцветные осенние деревья, и бодро журчал по камешкам ручей...
Том, хоть он все-таки испугался, был человек взрослый и держал себя в руках.
А Миша-Майк то и дело вздрагивал от того, что сейчас мог увидеть сам себя...
Джейн-Кэт смеялась и вертелась на одной ножке:
— Ну что? Испугались немножко, а? От настоящего чуда всегда по спине мурашки бегут!
Они долго не могли вымолвить ни слова. Потом Том сказал серьезно.
— Я знаю, кто ты!
— Конечно, знаешь! Я — привидение...
— Никакое ты не привидение!
— Почему это? — удивилась Джейн.
— Привидения только и могут, что по ночам завывать страшными голосами “у-у-у!..” А еще выглядывать из темных углов с пауками и паутиной и пугать людей кровавыми пятнами и звоном цепей! Это одно только они и могут!
Джейн вдруг загудела “бу-у-у!” и брови насупила.
Но у нее это совсем не страшно получилось.
Том засмеялся:
— Ты добрая, и чудо у тебя было красивое и веселое, очень похожее на тебя! Значит, ты не привидение, — сказал он уверенно.
Том — трубочист и, значит, кое-что в чудесах понимает, подумал Миша-Майк. Но кто же тогда она?
— А кто тогда я? — подпрыгнула на одной ножке Джейн.
— Не знаю... Кто это сказал: “Есть многое на свете, друг Горацио, что непонятно нашим мудрецам!”
— Шекспир это сказал, — подсказала Джейн-Кэт.
— Правильно, Шекспир, — согласился Том. — Я думаю, может быть, ты — девочка, потерявшаяся во времени, да?
— Скажешь тоже! — рассердилась Джейн и вдруг исчезла.
Исчезла, как растворилась в лунной ночи!..
Сколько они ни звали ее, она так больше и не появилась у камня.
— Обиделась, — решил Миша-Майк грустно.
— Я не хотел ее обидеть, Майк... — оправдывался огорченный Том. — Я, наоборот, собирался предложить ей жить у нас: там, где две девочки, третьей тоже хорошо будет!..
— Теперь она, наверное, больше никогда не появится, — вздохнул Миша-Майк.
— Поживем — увидим, — сказал Том.
Трубочисты, они почти всегда философы.
— Пошли, брат, по домам... Тебе рано в школу, а мне на работу... — положил ему руку на плечо Том.
Он ждал, пока Миша-Майк по садовой лестнице на дек-террасу влез, сказал “Bye-bye, Mike!” и, вздыхая, что обидел странную девчушку, пошел туда, где оставил свою машину...
И вдруг, уже подойдя к машине, остановился:
— А чем я ее все-таки обидел? Может, я нечаянно, сам того не зная, правду сказал? — и стукнул по капоту кулаком.
Машина тут же отчаянно закричала-загудела: от мощного удара сигнализация сработала!..
Хорошо, что это было далеко от дома Миши-Майка и родители его не проснулись, а то могли бы забеспокоиться.