— Гадость жаропонижающую ему дай снова, наверное снова температура поднимается, кажется. Ну и на ночь в любом случае не мешало бы, — отметил Саймон, укладывая дрожащего Андреаса в кровать. — И одеяло поищи у него еще, его морозить начало.
Поспешно кивнув, указала парню на столик, где лежали снадобья, попросив его и дать лекарство Андреасу. Сама же принялась искать еще одно одеяло. С каждой минутой парня все сильнее колотил озноб. Саймон, отметив это, не стал дожидаться, пока я найду одеяло, и принес из своей комнаты запасное. И даже посидел рядом с парнем, пока я, решившись, быстренько приняла душ, натянув обратно платье на еще мокрое тело, не тратя лишнее время на вытирание полотенцем, чтобы побыстрее вернуться к Андреасу. Еще раз напомнив, чтобы, в случае чего, стучалась к нему в комнату, Саймон ушел.
Андреаса все так же морозило, несмотря на то, что я сверху него накинула еще обнаруженный в итоге плед, которым думала сама укрыться, осторожно примостившись на просторной кровати где-то с краешка.
Но, если уж на то пошло, сама я особыми заморочками в этом плане не страдала, а Сандры тут давно уже нет. Поэтому, скинув свое платье, скорее, чтобы не смущать самого Андреаса, если утром проснется раньше меня, надела одну из его рубашек и скользнула к нему под одеяло. Прижалась к дрожащему горячему телу, с легкой улыбкой ощутив, как его хвост тут же обвивается вокруг моей талии. А еще несколько минут спустя и сама дрожь уменьшилась, а дыхание парня выровнялось. Так, слушая его, я сама и уснула, несмотря на все тревоги и переживания сегодняшнего дня, чувствуя себя на удивление комфортно и умиротворенно…
Спалось мне на диво хорошо, спокойно, мягко, а еще почему-то в груди зрели щекотные пузырьки радостного предвкушения, пробивавшегося даже в сон. Проснувшись, некоторое время лежала, наслаждаясь утренней негой, вдыхая до безумия родной знакомый запах, навевавший воспоминания о доме, где меня по утрам мурлыканьем будил кот Картошка. Пристраивался рядом на подушке так, что его чистенькая шерстка щекотно лезла в нос, но пахло от него чем-то таким же сладко-домашним…
Мечтательно вздохнув, чуть сменила положение, желая досмотреть такие приятные сны, поглаживая ладонью приятную теплую поверхность под щекой, в которую хотелось выпускать коготки от удовольствия, как кошка. Что я и проделала подушечками пальцев, пребывая в полудреме. Но рядом неожиданно громко прозвучал чей-то изумленный вздох, перешедший в мурлыканье, которое, впрочем, быстро оборвалось, а в следующий момент рядом завозились. Ну как «чей-то»? Остатки сна тут же слетели с меня, стоило подумать об Андреасе, и я открыла глаза. Чтобы тут же увидеть ошалело-перепуганные изумрудные у самого своего лица.