Интервью с авторами АТ 2018 (Степанец) - страница 161
— О! Рыжий! Ты в КВН.
Учиться я не любил никогда, поэтому принял вызов и вступил в клуб веселых и находчивых. Там я и понял, что хочу писать, когда с нас требовали прописывать шутейки.
А ситуация была тяжелая! И осознав, что писать мне нравится, я бросил сам себе вызов.
Дело в том, что учили меня ивриту, чтобы репатриироваться в Израиль. Вроде в 1994 году должны были переехать. Что-то пошло не так и моя семья не покинула границы РФ. В первый класс я попал с минимальным знанием русского языка, оттуда и пошла моя безграмотность и защита тех, кто не умеет писать по правилам.
В 2007 году я понял, что писать — это чертовски интересно! Тебя могут услышать! Ты можешь донести идею, свои мысли! Уже тогда я был заядлым активистом своего ВУЗа.
Тогда мне пришла в голову идея написать повесть про одинокого робота в мире паровых технологий. История говорила, нет, поднимала вопросы о социальных проблемах и дискриминации (я чувствую на себе это до сих пор из-за того, что еврей). Начал придумывать мир, прорабатывать его. Мне не хотелось делать это быстро, мне нужно было качество, а учитывая тот факт, что я не владелец русского языка, мне казалось, что это вершина для меня недоступна.
Потом я попал в армию, и у меня было время работать над историей всей моей жизни. Роман «В ПОИСКАХ ВЕРЛИОНА. КНИГА 1. ЛЕЙБОРИСТЫ» пишется до сих пор. Напомню, это была повесть, но спустя 10 лет, я прочитал роман «АЛБИ» Юлии Олейник, и это был пинок под зад, чтобы начать работать над самим текстом, и повесть превратилась в роман. Столько, сколько пришло в мою голову, не влезло в стандарты формата. Сейчас роман закончен, но работы еще много. Благодаря марафонам я понял, что на правильном пути, роман оказался сложным, его представляют как фильм. А Юле отдельное спасибо, она пинала меня со всей ноги. Сухо, мало, сценарий….
Здравствуй, Таль! Вот и ты заглянул к нам на огонек.
Рассказать есть что, вот только что)).
Писательство для тебя хобби или работа?
Тяжёлый вопрос, в данный момент, для меня это хобби, когда я могу выразить свое недовольство состоянием мира.
Часто ли используешь реальные истории и реальные прототипы в своих книгах?
У меня есть один роман, я называю его ирония над моим поколением — «Город моих надежд. Заметки» полностью состоит из реальных ситуаций, все люди в нем тоже реальны. Но не все товарищи знают, что являются героями романа. Поэтому я ещё жив.
Как близкие относятся к твоим книгам?
Мама у меня в этом жёсткая в этом плане, т. к. понимает, что мне тяжело. Я русский язык знаю плохо, винит она себя в этом, поэтому я прихожу к услугам редакторов. И вообще это действительно вызов самому себе, доказать, что могу! А вот остальные хвалят, но эта аудитория не совсем объективно оценивает работы, для них занятие друга, брата, товарища всегда оценивается позитивно. Но вот именно Верлиона оценивают все по-разному, для многих книга тяжелая, для многих детская, но тяжёлая. И это редкий случай, когда друзья и родственники с читателями не могут определиться. Либо высоко оценивают, либо плохо, но задумка нравится. Я долго думал над этими отзывами, в итоге оставлю все как есть, батя в восторге, а его мнение мне важно, хотя он не жил с нами. Он честный еврей.