А вот пенсионеру сложно отыскать в своей жизни такие остановки. Дожить до открытия дачного сезона? Пережить зиму? Это даже не станции, а полустанки. А теперь снова есть куда загадывать. К счастью наш прежний марафон закончился, и мы снова вышли на старт.
Усевшись на лавочке подальше от играющих детей, мы смотрели друг на друга, словно отыскивая новые изменения.
– Ну как? Пришли в себя? – спросил Никита. – Никто не передумал стать рок-звездой.
– Я все не перестаю думать, а если все – таки мы провалились не во времени, в собственном воображении? В нереализованные амбиции? – сказал Сергей.
– И какая для нас разница? Договорились же не возвращаться к этому вопросу.
Никита повернулся к нему.
– Ты знаешь, есть разница… Если мы плод чего – то воображения, то по традиции, такой перенос главным героям должен был дать какие – то бонусы… Странно, что их нет.
– Почему это нет? – возразил я, сообразив, о чем речь. – Я, например, вечером взял гитару, попробовал поиграть.
– И что?
– Точно скажу. Сейчас я играю лучше, чем тогда, когда…
Я остановился, запутавшись в временах.
– Я думаю, что мы тут с временами запутаемся. Чтоб этого не случилось давайте вообще о будущем не говорить. Есть только «сейчас».
Никита кивнул, и Сергей продолжил.
– С этой минуты отказываемся от будущего времени, а то спалимся раньше времени.
– И жаргоном тоже поосторожнее…
– Но вопрос – то остался? Почему я играю лучше, чем играл, допустим, позавчера?
– Ответ простой. Это твой стариковский опыт и не подагрические руки.
Невольно посмотрел на руки. Руки как руки. Как всегда.
– Не было у меня никогда подагры. Нет. Тут что – то другое…
– Что там может быть другим? Пальцы молодые стали, быстрые. Мозги вот…
– Тогда и память должна стать лучше.
– Она и стала.
Сергей вытащил из кармана лист бумаги, развернул.
– Я тут вспомнил что играть нужно. Приблизительно, конечно, что все – таки. Вот всего этого…
Он ткнул в список песен.
– Всего этого пока еще никто не сочинил…
Сергею можно было верить. Он глубже нас был погружен в музыку. Больше слушал, больше интересовался.
Мы смотрели список, осознавая каким богатством мы теперь обладаем.
Сам Сергей задумался и смущенно продолжил:
– Чудно как – то. Попади так в 18–й век и переоткрой заново закон Ома, понимая, что будет он отныне называться «Закон Володина» это нормально, а вот чужие песни воровать…
Он покачал головой.
– Никому не стыдно? Неудобно что ли…
Об этой нравственной коллизии, наверное, думали все. И ответ у нас был, но хоть и логически верный, но не убедительный.
– Воровать можно только то, что есть. А то чего есть как украсть? То чего еще нет как своруешь?