На языке становится кисло.
Он падает спиной на диван, машет рукой, и на противоположную стену проецируется рабочий стол ПК. Некоторое время Манназ автоматически листает каналы: музыкальные конкурсы, поедание лапши на время, развенчание популярных мифов – все как всегда.
Шоу, которые обычно помогали отвлечься, на этот раз даже не задевают сознание.
Манназ ловит себя на том, что водит правой рукой по обивке тахты, вспоминая утреннее прикосновение. Но тахта, конечно, совсем не похожа на руку человека, и Манназ, сняв перчатки, трет ладони друг о друга, представляя, что касается кого-то. От того, что никаких больше прикосновений в его жизни не будет, хочется выть.
Ему нужно как-то отвлечься. Пришедшая в голову мысль кажется еще одним пунктом на дороге в один конец, на которую он ступил сегодня утром. Манназ воровато оглядывается, хотя точно знает, что один в квартире, не считая аватара Мелисити, но он сейчас выключен.
Дыхание тяжелеет, а кровь приливает к щекам. Преодолевая жгучий стыд, Манназ набирает в поисковике название фильма, и на экране возникает заставка: доисторические мужчина и женщина обнимают друг друга, а их губы – Манназ не может отвести взгляда от такого развратного зрелища – соприкасаются.
Когда-то давно, год назад, отрывок из этого фильма им показали на первой же лекции по антропологии. Девушки краснели, хихикали и отводили глаза, а парни тоже смущались, хотя изо всех сил старались не подавать вида. Преподаватель, седой профессор со смешной фамилией Шариков, смотрел на них снисходительно. Он-то эту сцену видел уже сотни раз и наверняка привык.
В том отрывке парень и девушка, главные герои фильма, гуляли, держась за руки, целовались, и только появление родителей парня удержало их от того, чтобы зайти еще дальше.
Профессор Шариков, Шарик, как звали его студенты, объяснил потом, что хотел продемонстрировать, как сильно эволюционировали человеческие отношения со времен Второго Пришествия. И сразу показать, что, если студенты хотят изучать антропологию – им придется выйти за пределы привычных горизонтов и постараться понять и принять то, чем жили их предки. Даже если сейчас подобное поведение кажется дикостью и немыслимым извращением.
Знал бы Манназ, чем для него обернутся такие попытки понять старинные традиции. В тот день он прятал горящие щеки, посмеивался вместе с одногруппниками, а сам впервые задумался, каково это – коснуться другого человека? Не через перчатку или костюм, не через аватар, а коснуться голой кожи напрямую? Конечно, это девиация, однозначно, но что такого находили в прикосновениях предки, что были готовы трогать друг друга сутки напролет? Даже при встрече каждый раз здоровались за руку или обменивались поцелуями в щеки! Тогда, почти год назад, Манназ впервые потер ладони, пытаясь представить, что касается кого-то. Но в перчатках он не почувствовал ничего необычного, а снимать их прилюдно не собирался.