— Офигенное местечко, — тихо произнесла Женя, осматривая серые стены и обычные лампочки на потолок.
— Как в родной подъезд попала. — Тихо ей ответила Маша.
Двери лифта открылись, и мы погрузились. Нажала на четвертый этаж. В молчании приехали. Лифт звякнул и двери распахнулись.
— Быстрее! Быстрее!
— Да он же упадет!
— Где мои ноги?!
— Кто брал мой ночной крем?!
— Да, если вы мне сейчас фуэте не устроите. Я не знаю, что с вами сделаю!
— Где козел?!
— Он перекурить пошел!
— Кто ему разрешил?!
— Поберегись!!!
Нас снесла волна звуков и запахов. Казалось, что ты попал в место, где присутствуют одновременно все запахи и все возможные звуки.
По опыту, уже не обращая внимания на временное оглушение и лишение обоняния, я вытолкнула замерших девушек на площадку перед лифтом. И затем придержала, чтобы они не вышли из безопасного пространства и не попали в суматоху, которая царила вокруг.
На метр от лифта никто не подходил, не толкался, не проезжал и не полз. Это было железное правило, не подходить к лифту и не мешать, если тебе не надо на нем ехать. Рома его и установил, когда вход в лифт заблокировали и он не мог выйти из него, пока все не убрали.
Оглядела ошарашенные лица невест. И перевела взгляд на толпу. Люди в деловых костюмах, в купальниках, в исторических костюмах, в карнавальных, все они суетились и куда-то спешили. Такой второй мешанины надо еще поискать.
И главный режиссер всего этого сумасшедшего дома был в центре. Он руководил этим хаосом, как дирижер оркестром.
Я нашла Романа, что-то активно жестикулирующего и говорящего своему собеседнику. Орать и махать руками не стала. Знала уже, что бесполезно. Поступила проще.
Пара гудков и мне ответили.
— Повернись. — Сказала в трубку.
Мужчина развернулся и нашел меня глазами. Приветливо улыбнулся и махнул телефоном. Быстро что-то произнес собеседнику и направился к нам, ловко маневрируя среди потока людей.
— Привет, детка! — Рома обнял меня так, что я не услышала хруст своих косточек только потому, что вокруг была какофония.
Мужчина был ниже меня, но шире. В еде он себе никогда не отказывал. И работать на пустой желудок отказывался. Одет он был довольно эпатажно. Оранжевая рубашка, штаны с крупными цветами и белый шарф. Светлые, кучерявые волосы были заколоты бордовой заколкой. А карие глаза сверкают хитринкой. Убойное сочетание.
— Привет! Отпусти, задушишь! — Мне дали свободу.
Я жадно вздохнула воздух. Как хорошо дышать!
— Прости! Рад видеть! — Мне улыбнулись во все зубы.
— Ага, чувствую. — Пробурчала, потирая ребра. — Девушки!
Девушки с удивлением следили за нашими приветствиями. И с опаской на все вокруг. Явно не понимая, где они и зачем.