— Гули-гули-гули…
Совсем как обычная старушка, каких полно на скамеечках у подъездов.
Вот только что за птичек прикармливала эта старушка?
Мара закатила глаза. Аня рискнула воспользоваться ее неодобрением и поинтересоваться:
— Она ведь не голубей подзывает, ежу понятно…
— Сама-то как думаешь, юный натуралист? — ее собеседница насмешливо фыркнула. — Кого зовут русские, когда русские русским помогать не хотят?
Раздался протяжный унылый деревянный скрип — так жалуются на жизнь давно позабытые, некстати разбуженные двери. В стволе каштана открылся темный проход. Из прохода во двор шагнуло жуткое нечто.
* * *
Мускулистое, иссиня-серое, лысое существо, одетое в драное подобие шаровар, щеголяло здоровенными копытами. Рогов и хвоста у монстра не было, зато были отвратительные манеры: Оглядевшись, он довольно хрюкнул и схватил с земли кусок мяса. Аня вздогнула, поняв, что это сердце, но быстро сообразила: коровье, наверное — слишком большое для человеческого. Монстр вонзил в сердце длинные зубы, прожевал и счастливо осклабился. Обернулся к проходу, хрипло рявкнув что-то в зловещую темноту. Откусил снова и тут наконец обратил внимание на Мару и Аню.
— Наташка! — радостно взревел гуль, распахнув им объятья.
Мара сделала неуловимое движение, оказавшись позади Ани. Отгородилась ею от любвеобильного чудища и злорадно хихикнула.
— Ната-а-ашка, — тот шагнул ближе, все так же радостно ухмыляясь, и протянул ей ополовиненный кусок мяса.
— Мамочки… — который раз за день пискнула Аня, очень стараясь дышать только ртом. Своеобразная диета оставила на гуле неизгладимый след: несло от него даже хуже, чем от упыря.
— Красавец, да? Какие кубики! — Мара хихикнула снова. — Смотри: парень сердце предлагает, сейчас руку кому-нибудь вырвет — полный комплект получится! Бери — не прогадаешь: выносливый, неприхотливый, ест все. Все, что сдохло.
— Збазиде… — только и смогла прогундосить Аня: дышать уже было совсем невозможно.
— Ведро кому-нибудь еще нужно, нет? — выглянул на крыльцо домовой. — Слышишь, бестолочь, у тебя там чайник не выключен? — бросил он Ане.
— Чайник! Боже мой, какое сча… То есть, простите, — сама не зная, почему, она сделала в сторону гуля реверанс и бросилась в дом.
— Эх, Наташка… — сказал он ей вслед, не слишком, впрочем, разочарованно: монстр явно не был удивлен, что ему предпочли чайник.
Аня ворвалась в кухню и с хрипом выдохнула — так, словно пробежала многие километры, а не полкоридора.
— Чайник, — напомнил ей домовой. — Опять какая-то тетеря свисток не надела!
— Ой! Блинский…
Невезучий соперник чудища давно выкипел и успел основательно обгореть. Аня сдернула бедолагу с плиты и поспешно поставила в раковину. Обернулась к домовому, подхватила его на руки и расцеловала в обе щеки.