Тошнота от вида мертвой головы была чепухой в сравнении с тем, что накатило теперь. Стало медленно темнеть в глазах. Отстраненно, словно думая о ком-то другом, Аня отметила: кровь течет слабо, зато пальцы практически отнялись.
"Нет… нет! Только не вырубаться!.."
Она заставила себя встать и, шатаясь, побрела к двери.
"Там, снаружи, Лихо. Он поможет."
— Уже уходите, моя дорогая? — промурлыкала Верлиока, и лютая злоба на ее лице совершенно не вязалась с беззаботностью тона.
— Ага. Покеда… — невнятно пробормотала Аня, вывалившись из комнаты. Ее не преследовали. Сама она об этом не думала — просто брела ко входной двери, очень стараясь не упасть. Возможно, все же упала бы, если б в последний момент ее не поддержал кто-то — кто-то в коричневом платье и с безумными, полными боли глазами. Прежде чем входная дверь закрылась за ее спиной, в здоровую руку Ани что-то вложили. Или это ей показалось.
Как показалось, что напоследок Верлиока сказала:
— До свиданья, маленькая убийца.
Следующее, что она запомнила хорошо — Лихо держит ее в охапке и задает совершенно идиотский вопрос:
— Головная боль или зубная?
И, не дождавшись ответа, говорит сам себе:
— Ладно, пусть будет просто сыпь.
Рывок.
Боль еще хуже прежней.
Кажется, она слышит собственные ругательства. Очень скверные, грязные ругательства в адрес Лихо и всех прочих сказочных героев.
Потом почему-то зачесалась щека.
Потом боль прошла.
Совсем.
* * *
Консьерж то ли спал, то ли был зачарован — он совершенно не реагировал на незнакомцев расположившихся в холле.
— Спасибо, — Аня разглядывала ладонь и не находила даже намека на шрам. Пальцы снова нормально двигались, Лихо даже залечил следы от зубов злобной лошади. При этом почему-то зудела щека — точь-в-точь как в раннем детстве, когда удавалось потихоньку от тетушки съесть апельсин. Аня машинально потерла лицо.
— Чары — это, знаете ли, не просто "крибле-крабле-гладиолус", — улыбнулся ей Лихо. — Исцеляя, я компенсирую одно другим, так сохраняется равновесие. Вернетесь домой — примите лекарство от аллергии. Но сначала отвезите иголку в офис.
— А вы?.. Теперь вы уже можете дать сдачи?
— Разумеется! — Лихо сурово кивнул. — Теперь, когда пролилась кровь ни в чем не повинного человека…
— Человека? — возмутилась Аня. — Одного?! На совести этой твари — две изуродованные девчонки, как минимум. Я видела своими глазами!
— Да больше… — невесело усмехнулся Лихо. Аня приоткрыла рот и молча захлопнула.
— Она все еще хвастается рисунками своего любимого ученика? — вдруг спросил ее Лихо. Озадаченная, Аня кивнула, недоуменно подняв брови. В ответ был тяжелый вздох: