— Какая? — Невольно насторожилась я.
— Убийство на территории санатория.
Сон как рукой сняло, я подскочила в постели.
— Кого убили?
— Жанну Синицыну она дежурила сегодня в третьем корпусе. Сотрудники пришли утром и обнаружили. Пойдем, посмотришь, может, увидишь, что пока полиция не приехала.
— Там же камеры в холле.
— Ночью был скачек напряжения, на пятнадцать минут свет вырубало. Готов спорить
— в это время ее и убили.
— Как?
— Ножом. Искромсали. Как маньяк.
— Что говорит твой нюх?
— Не пахнет от нее некем. В том и загадка. Возможно, он научился как—то скрывать запах. Думаю, магам это под силу.
— Ты думаешь, он здесь на территории уже? — Страх пробежал по телу холодной волной.
— Возможно. Эта ночь как раз была четвертой от пред идущего убийства.
***
Жанне было всего 26, работала здесь всего полгода. Молодая, красивая девушка. Смотреть на месиво, оставшееся от ее тела, было невозможно. Но я постаралась справиться с эмоциями и взять себя в руки.
Присела перед несчастной сосредоточилась, ощутила ее предсмертную боль страх и ужас. Сама едва не задохнулась от этого. Упала на пол и начала извиваться в агонии, пытаясь закрыться руками и отползти от убийцы.
Лица его я не видела только черную тень, мелькающую перед глазами и приносящую боль.
— Страшно! Страшно! Как же страшно мамочка!
Я билась и кричала как она. Но вот нож попал в горло, и захрипела, забулькала, очередной удар попал в сердце и прекратил жуткие муки, а чудовище все кромсало и кромсало мое тело.
Сколько же в нем ненависти, сколько злобы ко всему живому! Оно буквально живет желанием, убить уничтожить, растоптать, причинить боль!
Оно буквально упивается болью жертвы, получает удовольствие, что не сравнить даже с самым ярким оргазмом. Это черное бесформенное пятно, склонившееся, над жертвой буквально впитывает ее ауру.
Это не человек! Это сущность! Совершенно точно. Отвратительнейшее порождение тьмы.
— Вика! Вика! Того крика, исполненного, ужасом я не слышала еще некогда.
Крик меня пугает. Я вздрагиваю и открываю глаза, во рту приторный привкус крови, голова кружится, сердце колотиться, щеки горят. Передо мной сидит перепуганный муж. Мне кажется или у него в волосах появилась седая прядь? Ведь не было же ее. Только что не было.
Муж приподнимает меня, прижимает к себе, его сердце колотится не меньше моего. А у меня болит горло. Мне трудно и больно дышать.
— Как же ты меня напугала девочка моя.
Вадим дрожит. Дрожу и я. Затем, срываюсь на рыдания. Слезы смывают наваждение становиться легче. Уже могу говорить.
— Это не человек, это сущность. Умеющая лишь убивать ненавидеть и питаться чужой болью и чужими страхами, это темное расплывающиеся пятно, без лица и четких очертаний. Шепчу я.