Как же тебя зовут—то? Мучил меня вопрос все это время, что он говорил. Стерва память, по—прежнему хранила молчание. Но лицо мужчины, его манера говорить, держаться, мне были определенно знакомы.
— Тебе нравится? — С надеждой спросил мужчина, его глаза сияли счастьем, — здесь четыре просторных комнаты. Плюс кухня и большая веранда. Здесь всегда тепло. Поэтому тоже можно считать ее комнатой.
— Мило, — Безрадостно оценила я. И откинулась в подушки. От радостного трепа мужика разболелась голова. — Как я здесь оказалась?
— Тебя Дима нашел и вывез. Воспользовавшись моментом. Он мне все рассказал. Я все знаю. И не в чем тебя не виню.
Мои глаза расширились от удивления. Он меня ни в чем не винит? Интересное заявление, однако.
— Мы просто не будем об этом вспоминать и начнем все заново.
Мужчина взял меня за руку, ни опасности, ни обиды от него не исходило точно. Только радость и волнение.
— Прости меня голубушка моя, прости! Если б я только знал, что ты жива! Мы бы ни за что без тебя не ушли! Ни за что! Я и подумать не мог, что он оставит тебя в живых, а тем более женится на тебе. Лишь теперь я понимаю, что за тобой они и приходили. Ему нужна была ты!
— Зачем?
— Скорее всего, чтобы родить ребенка. У вас есть дети?
— Была девочка. Умерла три года назад.
— Умерла? Как же жрецы такое допустили?
— Вадима прокляли, она взяла на себя.
— Черт! — выругался мужчина. Опустив глаза. И я сразу поняла, чьих рук дело было это проклятие! Жгучая ненависть заполнила сердце. Ну, погоди же! Настанет еще ночь!
— Ну, оно и к лучшему. Значит, так тому и быть. Боги мудрые, все видят. Мою дочь… Нашу с тобой дочь он не пожалел, вот Мара — матушка, должок—то и вернула. Ты помнишь меня? Помнишь нашу дочь?
— Нет. Сон видела. Как прощались, как убегала от них недавно. А как ты выжил?
— Чудом, не иначе. Они ворвались втроем. Я выстрелил, они повалили меня. Альфа лично перекусил мне горло. Но так торопился тебя догнать, что не до конца. Позвонки остались целы. А наши жрецы, дело свое знают.
— А отец?
— Тогда он тоже выжил. Но не смог перенести тоски, по вам. Сильно постарел, осунулся и умер через два года. Мы с ним еще были в отключке, а остальные пошли по следу на рассвете. И то, что нашли было ужасно. Обезображенные части тела твои и ребенка, и море, море крови. Я не знаю, кого они там вместо тебя растерзали, но старались очень.
— А что же жрицы не почувствовали, что душа моя не в нави?
— Об этом никто даже не подумал. Останки собрали и кродировали (сожгли) Тем самым оборвали с тобой ментальную связь. А ты подвергалась полной чистке памяти, причем не единожды. Как только, что—то вспоминала, и говорила об этом, тебя вновь подвергали чистке. Просто удивительно, что ты при всем этом, еще в здравом уме, до сих пор находишься.