— Почему это?
— Стены мы перекрасим через пару лет, а ребенка вряд ли переименуем.
— Не будем мы ничего перекрашивать так быстро!
— Хорошо, хорошо, — Олег примирительно целует меня в шею и гасит мою эмоциональную вспышку на взлете. — Значит ты выбрала имя?
— Да, — я киваю. — Станислав.
У моего выбора нет подоплеки, так не звали моего дедушку или вдохновляющую меня личность, мне нравится, как оно звучит и только. И очень хочется так называть сына.
— Ста-ни-слав, — Олег повторяет по слогам и задумывается.
— Станислав Олегович. Мне кажется, звучит.
Я оборачиваюсь и смотрю в его глубокие глаза. Мой муж привлекателен волевой суровой красотой, и в такие минуты я частенько сбиваюсь с разговора и начинаю разглядывать его черты. Я никак не могу привыкнуть, что могу видеть его, чувствовать, что мне не нужны фотографии и короткие случайные видеозаписи, чтобы освежить его образ и не дать ему потускнеть.
— Я здесь, маленькая, — напоминает он, безошибочно угадав мои мысли.
— Я знаю.
Я тянусь к нему и целую в губы, мягко ласкаю и открываюсь перед ним, принимая его тягучую крепкую нежность в ответ.
— Станислав, да? — шепчу ему в губы, не давая прийти в себя.
У него шальной из-за моей ласки взгляд, но в нем загораются теплые довольные искорки следом.
— Хорошо, — Олег кивает. — Но запомни, пожалуйста, что мы сделали по-твоему.
— Запомню. Я даже пометку в заметках сделаю.
— Но дочку назову я.
— Назовешь, назовешь, — я с легкостью соглашаюсь, потому что до этого еще надо дожить. — И цвет стен выберешь. Всё будет, как ты скажешь.
Всё будет.
Это главное, что я теперь знаю.
Конец