— Поэтому такой загорелый?
Олег коротко улыбается мне в ответ и кивает.
— Ненавижу Тай, — бросает он на выдохе. — Официально.
— Да? А кто-то предлагал перезимовать и еще злился на меня, что я не поддержала идею?
— Никогда. У меня теперь аллергия на всю оставшуюся жизнь, в ту сторону карты вообще смотреть не могу.
— Владивосток тоже под санкцией?
— Он тоже.
Его лицо расслабляется и кажется немного другим. Грубоватые черты лица распрямляются, и Олег словно сбрасывает лет пять. Он выглядит моложе и мягче, именно таким я его полюбила. Я до удивительных мелочей помню момент, когда впервые почувствовала сколько нежности прячется за его могучей скалой.
Олег красиво ухаживал, но я все равно недоверчиво смотрела на него, потому что в нем угадывалась самоуверенность избалованного самца. Я ждала, когда он проколется и устанет изображать джентльмена, но вышло ровно наоборот. Я попала в больницу, поскользнувшись на гололеде и приземлившись самым неудачным образом. Вывих, ушибы и сломанный каблук. И испуганные глаза Олега, который примчался раньше мамы и взял на себя все заботы.
Он носил меня на руках, пока я восстанавливалась, хотя иногда подшучивал и называл “попрыгунчиком”. Один раз я пнула его со всей силы, когда он не угадал с моим настроением и разозлил глупым прозвищем. Но Олег тут же упал на колени и крепко обхватил меня, целуя бедра. Я отбивалась и шумела на него, но сама не заметила, как злость утихла и меня развеселило его мужское упрямство. Он осторожно утянул меня на пол и продолжил целовать, перенеся страстное внимание на мое лицо.
— Нет, нет, — шептала я тогда. — Ты противный.
— Я противный? Что-то новенькое…
— И у меня травма. Ты забыл?
— Я сделаю всё сам.
— Вот иди в ванную и делай.
— А у меня тоже травма, я больше не могу никуда идти.
Мы всегда пререкались, спорили и всегда делали, как он решил или захотел.
Но не сейчас.
Мы вместе спускаемся в кафе отеля, чтобы поужинать. Мой взгляд приковывает футболка Ромы, на его груди нарисован стильный лейбл его компании, а жирным шрифтом написано “Точка Спасения”. Он даже выглядит иначе — как человек, который попал в свою среду или под правильное освещение, что выгодно подчеркивает его красивые черты. Рома больше не напоминает того напряженного и хмурого одиночку, который приехал ко мне в квартиру, чтобы попросить помощи.
Он перевел дух, как только вышел из самолета. Воздух здесь и правда волшебный, но глядя на Рому, я понимаю, что он оказался дома. В любимой стихии. Он мягко улыбается мне, замечая изучающий взгляд, и следом поднимает брови. Я тихонько качаю головой на его немой вопрос и одним губами складываю “всё в порядке”.