Матвей сам как елка. Для него эта тусовка — пропуск в элиту города. Бизнес, очень крупный бизнес, это не галоши продавать, пусть и брендовые.
— Ну что, идем? — Он уже отпустил водителя, тут долго не постоишь. Постоянно кто-то подъезжает, высаживает випов и снова уезжает. Кажется, где-то мелькнуло знакомое лицо. Леднев-старший с какой-то дамой. Точно не с Вероникой.
— Да. Ты… иди, пожалуйста. Я… плохо чувствую, переволновалась наверное… Постою тут, а потом подойду.
— Нет, пойдем вместе. Я подожду.
— Не надо. И так из-за пробок чуть не опоздали.
Кивает головой и быстро идет ко входу. Наконец-то!
Смотрю, как он скрывается из вида, а потом перехожу дорогу, через метров сто тут стоянка такси. Уже в машине пишу сообщение Матвею и отключаю телефон. На сегодня все!
Расплачиваюсь с таксистом и прошу его подождать, минут десять, пятнадцать. Конечно, это время я тоже оплачу, обязательно.
Быстро сбрасываю с себя платье, оно мне не понадобится сегодня. Джинсы, черная водолазка. Так, теперь лицо. В таком виде точно нельзя, смываю с себя всю косметику, не сразу получилось, раза с третьего. На раковину падают шпильки. Пару движений расческой. Волосы собираю в хвост уже в коридоре.
Он никуда не уехал, стоит ждет.
Открываю дверцу.
— В аэропорт, пожалуйста.
Глава 39. "Встречаешь кого"?
— Девушка, а вы кого встречаете? Я самолеты перепутал, приехал на два часа раньше. А вы тут все время. Или просто сидите?
Этот мужик уже раза три вокруг меня проходил, косился, вот сейчас решил подойти.
Два самолета из Москвы приземлились. Дани нет. Но и не должен был, если Барсукова не напутала, сейчас девять, ровно в одиннадцать прилета нет, но есть в пол-одиннадцатого и, последний, еще через час. Дальше уже глубокой ночью. На расписание можно не смотреть, выучила его наизусть. Телефон так и не включила. Зачем?
— Жду я… знакомого. — Запоздало отвечаю мужику. Ему просто поговорить хочется, явно не клеится ко мне.
— Видать, особенный знакомый, да? Раз вы его столько ждете. Загодя ж приехали… Или тоже самолет попутали?
Прикрываю глаза.
… Она болела часто, но я не понимала, не думала никогда, что это может…, что она может… умереть. Радовалась, когда она болела, значит, она была дома, со мной. Здоровой я ее очень редко видела, только вечером в субботу и то не всегда. Они с папой всю жизнь вместе работали, она — кондитер, а он — пекарь… А последний год… ей все хуже становилось, я не понимала тогда этого, да и она, видимо, тоже. Как сейчас помню, я из школы пришла, это май был, конец учебы. А дома только тетка двоюродная, на днях приехала погостить… Они ничего не сказали мне про маму, ни она, ни отец. Вечером же отправили меня с ней за триста километров от дома, к родственникам каким-то, я их и знать не знала до этого. Я даже на похоронах не была, не попрощалась…