Верно. Ничего. Я ничего не смогу ей дать.
— Пойдём, — выдавливаю из себя с каким-то утробным стоном, беру Злату за руки и чуть не силком волоку в тот самый домик.
Тот, в котором запер её впервые. Не знаю, каким чудом мне удаётся справиться с замком. Я держу Злату за руку крепко, она непривычно тихая прячется за моей спиной, и это тоже кажется правильным.
Настоящим.
Дверь едва не слетает с петель, я толкаю Злату в комнату. Пошатывается, но остаётся на ногах, а этот дурацкий спортивный костюм многое от меня скрывает. Непозволительно много.
— Я честное слово очень хочу быть нежным. Правда. Научи меня. Покажи как это.
Откуда во мне вообще эти слова берутся? В каком участке моего воспалённого тысячей проблем и непривычных эмоций мозга они генерируются? Не понимаю.
Злата закусывает нижнюю губу и, бог свидетель, я вижу лёгкий блеск слёз в её глазах. Смаргивает. Втягивает носом воздух — шумно, запрокинув голову назад, а рыжие волосы по плечам.
— Ты убиваешь меня, Крымский, — тихо-тихо, а глаза уже сухие. — Где ты вообще взялся на мою голову? Такой…
— Какой?
Но она не отвечает. Чёрт, было бы интересно узнать, какой я в её глазах. Но у меня не осталось на это времени. Ни секунды лишней.
— Иди ко мне, — протягиваю руку, а она почему-то кажется неподъёмной, словно вместо неё высохшая ветвь дерева. Хрустит, ломается, но тянется к свету. К рыжему огню.
Меня что-то душит, когда Злата слушается. Вскинув высоко голову, делает ко мне шаг, а я вижу её сейчас такой, какой узнал впервые: гордой, несломленной, упорной. Уверенной в каждом своём шаге, с тлеющим пожаром в голубых глазах. Она ведь совсем другая. Не такая, к каким я привык. Иная. Цельная, хоть и избитая жизнью до ссадин на душе. Идеальная.
— Давай не будем ни о чём говорить, — просит мягким шёпотом, встав на носочки, и едва касается губами выемки под ухом. — И думать ни о чём не будем.
Она осторожно касается моего заросшего подбородка пальцами. Невесомо, ласково, а у меня внутри взрывается что-то. Будто пулю в сердце выпустили. Прошили автоматной очередью грудь, искромсали меня в фарш.
Злата исследует моё лицо, ослепшая и оглохшая враз. Миллиметр за миллиметром, а я, безвольный и сдавшийся на милость победительницы, лишь способен шумно дышать. На мгновение мне кажется, что сердце сейчас пробьёт дыру в рёбрах, выскочит на пол, прямо к ногам рыжей ведьмы, трепеща, истекая чёрной вязкой кровью.
Провожу руками по её спине, впитываю тепло, мягкость. Напитываюсь энергетикой и непоколебимой верой Златы в свою правоту. В правильность своих решений. Её силой. Чёрт, я — Артур Крымский — учусь у женщины быть сильным. Стойким.