Короткие объятия. Взмах ресницами, осушающий слёзы. Короткий поцелуй в щёку, а внутри столько благодарности и любви к этой замечательной женщине, давшей мне покой и безопасность, что хочется кричать об этом на весь мир.
Знайте, верьте, хорошие люди — они кругом. Просто им нет нужды выпячивать свои достоинства.
Об этом мне хотелось бы сказать каждому, кого встречу сегодня, но боюсь сойти за сумасшедшую или настырную проповедницу.
День проходит чудесно, клубника разлетается, как горячие пирожки и я, расфасовывая её в пакеты, протягиваю каждому покупателю с улыбкой. Иногда к прилавку подходят мамы со своими малышами. Те тянут пухлые ручки к сладким ягодам, улыбаются от уха до уха, и каждый раз внутри больно ноет, разрывает на мелкие кусочки. И тогда мои руки дрожат, потому что знаю — в моей жизни никогда не случится такого шумного и вредного счастья. Но тётя Таня рядом, и я держусь. Надо же когда-то уже смириться с этим, верно? Надо уже начинать.
— Всё, пора домой, — удовлетворённо улыбается тётя Таня, прощается то с тем, то с этим до следующих выходных, а мы вместе с Юриком помогаем собрать пустые ящики. Снова грузим их в кузов и мчим домой, весьма довольные собой и прошедшим летним днём. Побольше бы таких.
Мне хочется улыбаться и повторить. Это был интересный опыт, и, сидя в машине, всю обратную дорогу думаю, что улыбаться мне теперь намного проще. Легче. Машина подпрыгивает на каждой кочке, Юрик с тётей Таней о чём-то тихо переговариваются, обсуждают насущные вопросы, а я закрываю глаза и впадаю в сладкую дрёму.
— Что это? — тревожится тётя Таня, когда мы въезжаем на нашу улицу, а я распахиваю глаза и крепко впиваюсь пальцами в свои колени. — Никогда у меня таких гостей не было…
— Хм, красивый аппарат, — Юрик присвистывает и качает головой.
А я моргаю пару раз, чтобы понять, не снится ли мне всё это. Потому что у нашей калитки стоит, сверкая на солнце смоляными боками, мотоцикл.
Я усиленно пытаюсь вспомнить: тот самый ли это мотоцикл. Не выходит — слишком плохо я разбираюсь в конфигурации и деталях дизайна железных коней. На мой вкус они вообще все одинаковые, хоть и знаю, что это не так.
— Злата, всё хорошо? — тётя Таня трогает меня за плечо, а я вздрагиваю. — Детка, ты побледнела.
Неужели правда? Касаюсь щёк ладонями, а кожа ледяной кажется.
— Да-да, всё отлично, — натянуто улыбаюсь, но, кажется, даже Юра мне не верит.
Но он молчит, лишь плечами пожимает. И правда, его это никаким боком не касается, он и не должен как-то особенно реагировать, а мне и не нужны его реакции.