Чувствую, как Тате невыносимо больно от нашего предательства. Точно так же, как было больно мне, когда Дима мне изменил.
И я просто не могу забрать у неё то, что принадлежит не мне — ей. Ей и только ей. В независимости от моих чувств к Яну.
— Кто тебе звонил? — спрашивает Бергер, нарушая между нами тишину.
Его ладони аккуратно поглаживают плечи, словно желают успокоить. И только сейчас пониманию, как я напряжена.
Выдыхаю. Прикрываю глаза. Что сказать: правду или же соврать?
— Бальз, — вру, прикусывая кончик языка, опускаю голову вниз, чтобы мужчина не разглядел в моих глазах ложь. — Он спрашивал, как дела.
Руки на моих плечах сжимаются крепче от моих слов, что я немного сжимаюсь сама, не ожидая такой реакции от мужчины. Мы не говорили с ним о том, что между мной и Бальзов. Хватит и того, что я уже поговорила с Андерссоном, и мы всё выяснили. Между нами лишь дружба и ничего более.
— Ты врёшь, — говорит Ян.
Его пальцы неожиданно перемещаются с одного плеча на мой подбородок и тянут вверх. Зажмуриваю глаза, чтобы он не смотрел в них — не смог прочитать, что я действительно вру. Что это не Бальз звонил, а его жена, которая вдруг подумала, что он со мной. Как, собственно, это и есть. Но почему она об этом подумала, мне хочется узнать.
— Открой глаза, Тея, — с нажимом говорит он, сдавливая мой подбородок.
Мотаю головой из стороны в сторону.
Я не хочу встречаться с ним глазами, потому что знаю, что будет — я вновь утону в них. А я просто не имею на это никакого права. Он не мой, значит, у меня нет прав на этого человека. Ян лишь поможет моему сыну и уедет к своей жене. На этом наши пути навсегда разойдутся.
Я не вернусь в Россию. Он не переедет в Швейцарию.
Всё очень просто. Не нужно ничего придумывать и гадать. Нужно лишь заглянуть в суть и понять, что мы никогда не будем вместе. Поэтому всеми силами я должна оттолкнуть его как можно дальше, чтобы он не захотел ни на миллиметр ко мне приблизиться.
Так будет правильно.
Это единственное верное решение, которое существует.
— Ян, — распахиваю глаза, смотрю прямо в бездну его глаз, где вновь бушует шторм. — Ты лишь поможешь нашему сыну, а потом… — эти слова даются тяжело, но я должна их сказать. Просто обязана. — А потом ты уедешь в Россию. К своей жене.
Ян
Я смотрел в эти голубые глаза, похожие на лучезарное небо, такое спокойное, но со скрытой печалью, что в душе у меня поднималась буря. Видел, что Тея мне врёт. Что это не Бальз — её коллега — ей звонил, и мне даже не нужно пытаться узнать у неё, кто это был. Я и так знаю.
Тея может начать отгораживаться от меня после звонка только от одного человека — от Таты. Хотя нас связывает многое, что просто так не забывается, не стирается бесследно. У нас есть общий ребёнок, одна на двоих любовь. А то, что она есть в глазах любимой женщины, у меня нет сомнений.