Я кивнула.
Он начал расстегивать ремень, вжимающий носовой платок в мой рот, но остановился на полпути.
— Хотя нет. Ничего не говори. Сначала я хочу еще раз услышать как ты стонешь подо мной.
Да
В его глазах разлилось удивительно нежное сияние. Словно он смотрел на меня, но видел не ту шлюху, о которой он твердил со вчерашнего вечера, и которой, если честно, я частично и была, а любовь всей своей жизни.
Под таким взглядом я ощущала себя как грешница в раю, попавшая туда по досадной ошибке. Но говорить об этом никому не хочется. Хочется побыть той, кто достойна такого взгляда еще хоть немного.
— Иди ко мне… — в голосе Артема прорезались бархатные нотки. Он склонился передо мной, сидящей на кровати, положил свои горячие ладони на мои лодыжки и провел ими снизу вверх до бедер, до того места, где они смыкаются.
Погладил их медленными движениями, скользнул на внутреннюю сторону бедер и развел их так медленно и ласково, что ни одна моя мышца не напряглась в противодействии.
Он придвинулся ко мне, встав на колени между моих ног, и его руки вновь скользнули по телу, только теперь они нежно ласкали живот, обнимали трепетными пальцами грудь, покачивая ее тяжесть в ладонях.
Потом он кончиками пальцев провел по моим ключицам, по шее, коснулся виска… И дернул ремень, стаскивая его с моего рта и вынимая кляп.
Вместо кляпа в рот мне скользнул горячий язык, тут же сплетаясь с моим языком.
Артем прижимал меня к себе, упираясь уже стоящим членом в живот, но каждое его действие было ошеломительно нежным.
— Юленька… — горячо прошептал он мне на ухо. — Я люблю тебя с того момента, как впервые увидел в нашем коридоре. Как сияли твои глаза, какой нежной была кожа, какой обворожительной улыбка… Я и сам был еще мальчишкой, но в тот момент я понял, что никогда для меня не будет никакой другой женщины кроме тебя. И только потом я заметил, как ты была одета.
Я, освобожденная от кляпа, открыла рот, чтобы все-таки сказать… но он вновь накрыл мои губы своими, нежными, мягкими, непривычно осторожными, так что мне хотелось плакать после всех тех грубостей, что он говорил и делал сегодня со мной. И жаловаться.
Ему же.
Кому еще?
— Ты не представляешь, что такое для мужчины, только что вознесшего свою возлюбленную на вершину, понять, что она — не та, кого он себе представлял. Да, я был глупым мальчишкой, а ты всего лишь дурачилась. Но ты выбрала именно такой образ. Я долго думал об этом и понял, почему моя обида так сильна спустя все эти восемь лет. Ты сама хотела быть шлюхой, Юленька, любовь моя.
Его пальцы одновременно с его словами путешествовали по моему телу. Я никогда не чувствовала таких нежных касаний, таких сладких поглаживаний. Он то едва дотрагивался кончиками пальцев до моей шеи сбоку, и я вздрагивала от горячего дыхания на коже. То вел ими по нижней части тяжелых полушарий моей груди, и я с удивлением понимала, что это невероятно чувствительное место, чуть ли не самое чувствительное в моем теле.