– Аренариуса, вербены чешуйчатой, псевдоклевера болотного, трех магических разновидностей вереска, и вы забыли самое важное – пурпурницу стебельчатую. Думаю, именно она может быть решающим фактором в спасении пирога.
И мы дружно взяли еще по куску.
Как и ожидалось, Честер пришел к опустевшему блюду. И кофейнику – мы с профессором как раз наполнили ещё по чашечке. Я чувствовала себя почти счастливой – сытая, сухая и согревшаяся, наслаждалась отдыхом после идиотского, иначе не скажешь, забега по болотам. Доктор Норвуд, судя по всему, чувствовал что-то похожее, он был почти благодушен. Слегка подтрунивал над Честером, променявшим пирог и кофе на усики аренариуса, строил версии о причинах сбоя в портальной системе, вполне логичные и красивые, даже стыдно стало, что я знаю настоящую причину, но не могу сказать.
– Вот и ты, – отсалютовал Честеру чашечкой с кофе. - Успел как раз к поминкам.
– Ты о чем? - мне показалось, мыслями Честер был еще не здесь, а все с тем же аренариусом и остальной нашей добычей.
– О пироге, - Норвуд указал на пустое блюдо. - Как видишь, осталось только несколько печальных одиноких крошек.
– Так я попрошу миссис Фергюсон принести еще! – обрадовался гостеприимный хозяин. – И кофе?
И убежал, не дожидаясь ответа.
– Будем надеяться, он не перепутает дорогу к кухне и к теплицам, – усмехнулся Норвуд.
– Все эти, - я поводила рукой, – магические верески, аренариус, пурпурница, что еще, вербена? Неужели они такие редкие? Если ваш друг ботаник, он ведь и сам наверняка знает, где они растут? У меня ощущение, что мы принесли ему какой-то невероятный клад, а не охапку травы. Приятно, конечно, только немного неловко.
– Разумеется, знает. И, разумеется, они не настолько редки. Кроме пурпурницы – ее непросто выманить на свет. Но отправлять Честера за травами – все равно что заставить улитку сдавать нормативы на скорость. Он будет потерян для общества как минимум на неделю. И это если отправится не дальше соседнего газона. Так что травы для него обычно собирают практиканты или дипломники. Если это обосновано их работой, что случается реже, чем хотелось бы Честеру. Поэтому можете с чистой совестью считать себя кладоискательницей и дароприносительницей.
Я рассмеялась, а потом покачала головой:
– На первый взгляд смешно, а на самом деле грустно. Получается, он бы и рад сам отправиться куда-нибудь собирать все эти гербарии, но работа не отпускает?
– Свою работу он любит не меньше, так что не тратьте зря жалость и сочувствие. Это неподходящий для них объект. Только взгляните, разве этот до отвращения довольный и лучащийся счастьем индивидуум достоин сочувствия?