После вручения дипломов об окончании интенсива, я больше Альберта не видела. Только потопталась еще в холле, но все разъезжались, и я тоже пошла на вокзал. Почему-то пешком — темное небо Санкт-Петербурга сопровождало меня всю дорогу по Невскому, сыпало под ноги сероватую снежную крупу и напоминало, что в гости лучше приезжать летом на белые ночи.
Я почти потерялась в темноте, завьюженная собственными мыслями, но прямой как стрела Невский все равно привел меня к поезду, в который я села не приходя в сознание. Три с половиной часа я смотрела в темноту за окном и думала.
И потихоньку понимала, что конечно не расстанусь с Альбертом по своей воле. Как и когда я успела так глубоко попасть? С того первого взгляда на «такой как он никогда не будет с такой как я»? Или в тот момент, когда он нашел меня в гостинице? Или — когда сказал, что влюбился?
Или… Где я совершила ошибку?
Написала я Сашке буквально в панике. Иначе написала бы Альберту, а этого я себе позволить не могла. Сначала я хотела понять, что же я чувствую и что с этим делать. И к чему я готова.
Поэтому Сашка сидит у меня и жрет плоды моих кулинарных экспериментов, за которыми, подозреваю, все три года и ходит в гости, а я смотрю на него и ищу остатки былых чувств. Чтобы препарировать, сравнить с тем, что чувствую к Альберту и выяснить, что же это?
Я и препарирую.
Я до сих пор считаю Сашку невероятно красивым. Со времен развода его плечи стали еще шире, а живот рельефней. Потому что появилось куча свободного от меня времени на спортзал. Мы все-таки разочек переспали с ним через год после развода. Я не ощутила ни-че-го. Как будто попробовала новый комплекс упражнений, не больше. В тот момент я перестала жалеть о нашем браке.
Альберт? Я не знаю, красивый ли он. Седой, сухой, жилистые руки, длинные пальцы, глаза эти мутантские… Когда он смотрит на меня жадно, словно хочет снова и снова трахать, делая перерывы только на замену презервативов — он дичайше красивый. А он смотрит так почти всегда.
И он зажигает меня в ответ. Так, как никогда не зажигал мой бывший прекрасный муж, любовь всей моей жизни, мой настоящий выбор и вторая половинка, с которой я хотела прожить до старости. Вот это все было — а такого огня не было.
Но не потухнет ли этот огонь так же быстро, как загорелся?
Не пройдет ли его страсть через месяц? А любовь — через три года? А потом — через семь? А через десять?
Выставка
Сашка копался в телефоне, не поднимая головы:
— А почему ты вообще спрашиваешь?
— Ну слушай, ты сам как-то сказал, что я ненормальная, раз к психотерапевту пошла. Так что мне все можно. А вот что с тобой не так?