Оля уснула на моей груди внезапно, тесно прижалась, осторожно поглаживая низ моего живота, засопела. Я же долго не мог поверить в то, что только что вновь случилось между нами. Оральные ласки, удовольствие, смешанное с похотью, превратило нас в обессиленных, но удовлетворенных любовников.
Странная она девушка, обычно у каждой второй загораются глаза при слове «подарок», а Оля предпочла остаться рядом, льнула ко мне, словно кошечка. Впервые в жизни я понял, как это болят губы после поцелуев. То, что ей нравится это делать, Оля призналась недавно, на ухо прошептав свое первое откровение. И я готов хоть каждый час слушать о том, что ее волнует, о том, как она наслаждается нашими отношениями. Боюсь спугнуть строптивую кошечку, боюсь лишний раз пошевелиться, что бы она никуда не упорхнула из моей жизни.
Впрочем, узнав о ее истинных чувствах ко мне, никуда теперь эту девчонку не отпущу. Целую ее волосы, укрываю нас покрывалом и пытаюсь немного поспать.
— Саш, — слышу приятное мурлыканье на ухо, чувствую, как рукой гладит мой живот и смеется, — тебе на работу пора.
Открываю левый глаз и смотрю туда, где шарит ладонь Оли. Качаю головой и тяну любимую на себя. Смешно ей, смотрит на мою эрекцию и глазками стреляет.
— Почему скромничаешь?
Помогаю Оле пробраться к напряженному члену, шумно выдыхаю, когда сжимает его у основания и неторопливо наращивает темп.
— Тебе пора собираться на работу, — напоминает язвительно и хитро улыбается, сваливаясь мне на грудь. Ладонями сжимаю ее ягодицы, нетерпеливо их поглаживаю, поднимаюсь вверх по спине к лопаткам, сжимаю плечи и отрицательно качаю головой.
— Черкасов сам справится, я тоже в отгуле.
— Ну, ты и наглый, — девушка целует меня в подбородок, но вдруг хмурится и тут же озвучивает свое предположение: почему в отгуле? Куда-то сбежать собрался?
— Я же знал, что у тебя день безделья, вот и решил тебя днем украсть и отвезти в одно очень симпатичное место, там делают очень вкусную пиццу.
— Ты — страшный человек, Уваров. — Сверкает глазами, зная, что буду за это вирусное слово ее целовать.
— Я теперь понял, почему ты постоянно меня по фамилии называешь, — щекочу Олю и сбрасываю ее на матрас.
— Говорила же, что ты тугой в последнее время, Сашенька, — звонко смеется и пытается вырваться, когда я щекочу ее и пытаюсь поцеловать.
— А нам уже можно? — Стреляет в меня каверзным вопросом и покрывается легким румянцем.
— Оль, я же не знаю, как ты себя чувствуешь, — теряюсь с правильным подбором слов, хотя заниматься с ней любовью каждый день — мое непреодолимое желание.