Выждав немного, вышла на освещенную фонарями и огнями проносящихся мимо машин улицу. Дохнуло холодом и выхлопными газами. Ледяной ветер, подхватил прелые листья и швырнул в лицо. Под подошвами сапог захрустел первый ледок. Зима совсем близко, даже в многомиллионном городе уже чувствуется ее дыхание. Оно проникло под пальтишко, выстужая нагретое разморенное уютным теплом кафетерия тело.
Нахохлившись и спрятав голову в плечи, я обхватила себя руками. От недосыпа и холода колотил озноб. День на работе вымотал, глаза слипались, ноги гудели, а спина ныла, требуя отдыха на горизонтальной поверхности. Надеюсь, этот хостел действительно существует. Не хотелось бы, чтобы коварный Батрухин дал мне свой домашний адрес. Я спустилась в подземку, даже в этот час наполненную людьми. Примостилась на свободное сидение, подавляя рвущуюся зевоту, и через несколько станций вышла, хмурясь, и пытаясь сопоставить набросок на листе с реальностью.
Глава 5. Дело о вишневой помаде
К счастью, хостел действительно существовал, и за скромную по столичным меркам плату, мне удалось выспаться в относительно чистой постели и даже худо-бедно принять с утра душ. И на работу я пришла с новыми силами.
Ахэчист дядя Миша встретил меня с недовольным лицом. Избегая встречаться со мной взглядом, обиженно проговорил:
— Маша, мне вчера Батрухин на ночь глядя звонил. Ругался. Мол, я плохо исполняю свои обязанности. О тебе не позаботился. Грозился даже премию снять… Ты могла бы напрямую ко мне обратиться, а не ябедничать, — выдал он с горечью.
Я даже воздухом подавилась.
— Михаил Степанович! Дядь Миш! — взяла ахэчиста за руку. — Да я ни в жизни! И в мыслях не было такого! Правда!
Похоже, мне не слишком то верили. А мне был ужасно неловко, что из-за меня обидели хорошего человека.
— Дядь Миш! Ну правда! Арсений Евгеньевич принялся расспрашивать, а я… В общем, выложила ему все. Что идти мне некуда и где пришлось ночевать. Ну не успела еще жилье найти, куда деваться было?
— А эту ночь ты где провела? Выглядишь отдохнувшей и довольной для человека, который дважды ночевал на вокзале.
— Михаил Степанович!
— А что, Михаил Степанович? Борька-охранник видел, как вы в «Караваевых» с замом сидели.
— Ну, Михаил Степанович! — гневно выдохнула я.
Тут уж и я не выдержала, рванула к пальто и принялась остервенело рыться в карманах.
— Вот! — припечатала я к столу доказательство собственной невиновности.
— Что это? — мужчина недоуменно уставился на меня.
— Чеки! Из хостела. Вы на время-то посмотрите.
Ахэчист первый раз за это утро глянул мне в глаза.