За дверью послышался какой-то шум и вдруг в нее постучали. Я запаниковала, не зная, куда податься сначала. То ли надеть халат, то ли вызывать в полицию.
Стук повторился.
— Убирайтесь! — рявкнула я.
— Маша, у тебя все в порядке? — раздался голос Данилова.
— Яр?
Я повернулась и отошла от двери.
— Маша, открой, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Арсений ушел, можешь больше его не бояться.
— Одну минуту, — откликнулась я, но с места не сдвинулась, прижав руки к пылающим щекам.
Из ступора вывел тихий, но продолжительный стук. Так человек может стучать по крышке стола в задумчивости. Спохватившись, я выудила из шкафа халат и накинула на себя, прежде чем открыть дверь. Здравый смысл подсказывал, что не нужно никого впускать, но что-то было в голосе Данилова такое, что я не могла противиться. А еще мне просто нужен был хоть кто-то сильный рядом, кто мог бы меня успокоить защитить. Я поняла, что всю жизнь рядом были братья и папа. Никогда и никто не осмеливался на меня посягать вот так нагло. Рискуя здоровьем…
Я открыла дверь, и фигура Ярослава заняла дверной проем. Инстинкты завопили, что я совершаю чудовищную ошибку, доверяя мужчине. Я отступила назад. Данилов остановился на пороге, и каморка мне показалась ничтожной и маленькой.
— У тебя есть влажная салфетка? — неожиданно спросил он, как-то криво улыбаясь.
— Что?
Ярослав продемонстрировал окровавленную тыльную часть руки.
— Елочки! — я ринулась к аптечке в поисках перекиси и бинта. — Что случилось, Ярослав Алексеевич?
— Поранился слегка.
— И как только умудрились?
— Кое у кого зубы слишком острые… — непонятно ответил босс.
Трясущиеся пальцы не держали толком, и я умудрилась выронить упаковку спиртовых салфеток. Маленькие прямоугольнички разлетелись по полу. Я присела, чтобы их собрать и напрочь забыла, что халат не успела завязать. Принялась запахиваться, но Данилов вдруг оказался рядом. Взял мои ладони в свои, поднимая меня на ноги. Стиснул.
— Маша! Ты ледяная вся! Ты сюда что, раздетая шла?!
Я кивнула, осторожно высвобождаясь. Челюсть снова дрогнула, я словно заново ощутила холод и поджала пальцы. Ступни ужасно закололо, так что невыносимо было стоять. Зашипев, я села на краешек кровати, понимая, что завтра слягу, если не приму меры.
— Так.
Данилов осмотрелся и, скинув пальто, набросил мне его на плечи. Принялся оказывать себе медицинскую помощь, грозно приказав мне не суетиться, когда я попыталась подняться, чтобы ему помочь. Сил спорить у меня не осталось, слишком сильно хотелось спать. Я впала в какое-то заторможенное состояние, и действительность воспринималась как-то с задержками.