Взгляд сразу зацепился за знакомый силуэт. Зашла я тихо, и заметил меня первым нотариус, обратив на меня внимание. Следом обернулся на меня и Николай. На его лице возникла такая гамма чувств, что я думала, меня молния пронзит на месте. И удивление, и ненависть, и капля радости, которая сразу же была заглушена более сильными эмоциями.
— Елена Анатольевна? — Уточнил нотариус, будто бы впервые меня видел. Я кивнула и села в свободное кресло, оказавшись практически напротив Коли.
— А ты что здесь делаешь? Неужели отец расщедрился на подарки любовнице? — Выплюнул Николай. В его голосе было столько презрения, что казалось я состою из чего-то богомерзкого. Сжала кулаки, до боли царапая свою руку, лишь бы на глазах не выступили слезы. Сейчас не время и не место. Мы поговорим после. Поговорим. Ведь не сможет же он оставить так просто это завещание, ему нужно будет высказаться и в очередной раз выплеснуть свою ненависть.
— Прошу соблюдать тишину. Я оглашаю последнюю волю умершего. — Произнес нотариус, и скрепя зубами, Николай затих. Я смотрела четко на нотариуса, потому что явственно ощущала направленный на меня взгляд полный ненависти. Я слушала юриста и не слышала его. Кажется, у Николая было точно также, потому что нотариус спросил, все ли ясно, и Коля попросил повторить. В голосе пока не было той бури, что я ожидала, поэтому и сделала такие выводы.
Зная, что последует следом за оглашением, я машинально вжалась в кресло. Во рту пересохло, а виски стало ломить. В тот момент, когда нотариус повторил завещание, в комнате, кажется, похолодало.
— Что значит, компания отходит этой шлюхе? С какого хрена! Я законный владелец. — От негодования мужчина даже подскочил с места, сдав кулаки.
— Николай Степанович. Прошу вас, успокойтесь и сядьте на место, иначе я буду вынужден вызвать охрану. — Спокойно попросил юрист. Видимо в его практике и не такое бывало. Коля упал в кресло, словно кукла, у которой обрезали нити. Даже представить не могу, что он сейчас чувствует.
— Николай Степанович. Вы, видимо, не расслышали. Всё имущество достается Елене Анатольевне при условии ее брака с… — Повторил нотариус, но Коля перебил его
— Да мне плевать, под кого ляжет эта шваль!
Грубые слова острыми иглами впивались в тело. Не смотря на то, что с точки зрения Коли они были правдивы, мне от этого менее обидно не становилось. Даже тогда, когда все произошло было менее больно. Тогда можно было объяснить все эмоциями от потери фирмы и непониманием, но теперь… Теперь обида появлялась и во мне. Настолько мне не доверять, чтобы считать предателем… особенно после его слов, что мне он доверяет.