Я засмеялся, убрал свою руку.
— И раз тот заказывает лживый аудит, наверное, не зря?
Романов шумно выдохнул.
— Ты не знаешь Логинова-старшего! Совковая закалка! Он за малейший косяк с сына три шкуры спустит. Будет требовать, чтобы все было точно по букве закона. А в наше время так не получится. Да тебе хорошо рассуждать! Твой старик спокойно передал тебе бизнес.
Я нашел глазами Точалову. Она стояла и гипнотизировала взглядом круглое белое пирожное. Как будто решалась — взять или уже хватит. Такая смешная.
— У моего отца были свои причины. И повод доверять мне в том числе свой. Логинов — крепкий старик и бизнес поднял вообще из ничего. Он когда-то срубы строил сам и продавал. А сейчас возводит огромные коттеджи. В общем, вот эти все грязные схемы как-нибудь без моей компании. Хотя и тебе не советую лезть в такие дела, береги репутацию.
Володя сразу отшатнулся, лицо его заметно перекосило. Но он сохранил улыбочку.
— Репутация — понятие субъективное. Ничей бизнес не без греха. Это не повод отворачиваться от друзей. Ты кстати поедешь к отцу? Передавай привет.
Я кивнул.
— Спасибо. Да, надо бы заскочить, пока я здесь. Извини.
Владимир легко меня отпустил, он выяснил, что хотел. Когда заговорил об отце, я понял, почему они так за меня уцепились. Для пожилого бизнесмена Логинова будет иметь веское значение проверка в аудиторской фирме Разумовского. А его сынок, видимо, предложил Володе крупную сумму, чтобы тот уговорил меня. К Арнольду они тоже обратились через мою голову. И этот факт мне очень не нравится. Я не стал изливать душу Романову, но к моему генеральному назревают вопросы.
А может, и правда пора заканчивать бегать от судьбы? Тем более, сейчас я как никогда чувствую в себе силы схватиться за штурвал.
— Перекусила?
Я провел ладонью по спине Лиды. Если увидят, плевать. Сейчас мне это физически необходимо.
— Ух, тут все такое вкусное.
— Самая сладкая тут ты.
Да, это я профессор Разумовский пошленько флиртую с подчиненной на европейской конференции. И чувствую себя прекрасно.
— Илья… — одними губами произнесла Точалова и убрала прядь за красное ушко.
Именно на него я сейчас шептал.
Во время второй половины выступления одно из мест рядом со мной пустовало. Романов извинился и сел с другими людьми. Я был только рад лишиться его комментариев под ухом.
Слушал полезную информацию и совмещал ее с приятным — смотрел на ножки Лиды. Пока в голове плохо укладывалось, что уже сегодня вечером я смогу закинуть их себе на плечи или на бедра… Точалова всегда была моим наваждением, а теперь она просто моя.