Беата выдохнула и тихонько рассмеялась.
— Узнаю Разумовского, который никогда не любил откладывать тренировки. Значит, жду. Доброй ночи.
Она почти сразу отключилась, толком не дослушав ответ. Почему я вдруг замечаю такие мелочи? С какой стати в голову полез анализ моей личной жизни?.. Максимум личного, который я позволял себе с Беатой — запустить пальцы в ее волосы во время секса. С чего ради сейчас меня передернуло от нашего делового тона…
Я понял, копаться в себе на сегодня достаточно. Погасил в больших комнатах свет, поднялся к себе в спальню. Во времена моей юности эта комната была гостевой, но именно тут я решил обосноваться сейчас. Ощущал себя как в отеле — сразу из головы вылетали все мысли, и просто хотелось отдохнуть.
Проспал как убитый, зато проснулся со свежими мозгами. Забивать их ерундой не было времени, с восьми занятия в университете. Абсолютно все мое окружение считает преподавание моим бзиком, но для меня это интересное дело. Передавать другим идеальные схемы теорий и цифр. Мир, где нет места ненужным эмоциям.
Ну, почти.
— Илюш, ты уже пил кофе?
Между двух пар мне предстояло сидеть в помещении кафедры, и это было не самое приятное в работе. Я вздохнул и посмотрел на блондинку с красными губами.
— Илья Аркадьевич, — поправил ее я, — кофе я выпил дома.
Собеседница ни капли не смутилась. Разгладила на тощеньком животике блузку. Поправила тяжелую пшеничную косу.
Наш младший преподаватель — по должности, не по возрасту. Дочка одного из проректоров, тридцатипятилетняя Полина Николаевна. Ходят слухи, что у нее не все дома. Впрочем, мне кажется, она просто капризна и избалована. В конце концов, она же как-то работает.
— Студенты сидят с кислыми минами, а я так рада началу года, — продолжила болтать Полина, — снова на работу в любимый универ и наш замечательный коллектив.
Последние два слова она прямо-таки мурлыкнула. Мне в голову пришла непрошеная мысль, что кроме работы у этой женщины ничего и нет. Но я тут же внутренне усмехнулся. А ты сам что имеешь, Разумовский? Бабки?..
— Я тоже рад, — не покривил я душой, — но и студентов понять можно. Так, мне пора выдвигаться. На лестницах сейчас будет толпа. В первые недели ходят все.
Полина раскатисто засмеялась, как будто я рассказал анекдот. Я же легонько кивнул ей и лысоватому доценту Карпову, который все это время сидел в углу за столом и не издавал ни звука. Просматривал кипу бумаг. Вот где идеальный коллега!
Я давно понимал, Полиночка ко мне неровно дышит. Один из действительно молодых преподавателей Виктор, острый на язык, даже сказал мне как-то: