— И ты бы выслушала меня?
Как ни неприятно, но приходится признать, что он прав. Если вспомнить, как я воспринимала его в то время, скорее всего, психанула бы и уволилась сразу же.
— Вот и я так думаю… — продолжает он. — Ты стояла так близко, но вместе с тем была такой далекой, — мужчина замолкает. — Я смотрел и понимал, что не имею права портить тебе жизнь. И постарался держаться подальше. Пока Ушаков внезапно не уехал в командировку, предварительно упросив присмотреть за его отделом.
— Тоже по просьбе Ярослава?
— Полагаю, что да. Хотя он так и не признался в этом. А потом Лиля пришла в офис, и вы столкнулись. — хмурюсь, вспоминая тот день и свои эмоции. — Тогда я впервые заметил в твоем взгляде ревность.
— Какая самоуверенность, — ворчу, отворачиваясь от него. Но мой мужчина упрямо возвращает мой взгляд к себе — мягко и настойчиво. — И решил попросить свою подругу подыграть?
— Да, — просто отвечает он. А я даже злиться на него не могу. Потому что сейчас мы вместе. И это самое главное.
Матвей прижимает меня к себе и оставляет легкий поцелуй на виске. Мы так и стоим — между фонарями, в сгустившихся сумерках, в обнимку. Мне до сих пор не верится, что все оказалось таким. простым и сложным одновременно. И главное — взаимным. У меня словно крылья за спиной выросли после прояснения всех моментов.
— Ты, наверное, замерзла, — неодобрительно говорит он, трогая мои руки. — Идем, отвезу тебя домой.
— Домой? — хрипло переспрашиваю я.
Мы встречаемся взглядами, и нас снова коротит.
— Домой. Не хочу тебя торопить, но жить у Глеба ты больше не будешь, — медленно произносит он.
— А ты откуда знаешь? — изумленно спрашиваю я. Матвей лишь многозначительно молчит.
— Опять Ярослав, да?
Мне бы возмутиться, что он решает за меня, но, черт возьми, мне так это нравится. Нравится, что мужчина берет все в свои руки и вот так просто заявляет права на меня.
— И прежде чем ты начнешь спорить, — добавляет он, видя, что я открываю рот, — если не хочешь переезжать ко мне — я сниму тебе квартиру. Но с другим мужчиной ты жить не останешься.
— Ревнуешь, — довольно протягиваю я, целуя его в бородатый подбородок. — Продолжай.
— Ревную, — совершенно серьезно говорит Волошин. — Потому что ты — моя женщина. И точка.
Тогда поехали домой, — хитро подмигиваю ему.