— Ау, Наталья, — хмурится дровосек, — вы меня слушаете?
— Да, простите, — моргаю я. — Что нужно-то?
— Вы ведь давно работаете с Василием Николаевичем?
— Пару лет уже.
— Отлично. Значит, поможете рассортировать договора, отданные субподрядчикам за это время.
— Сегодня? — уточняю я, бросая взгляд на часы.
— Ох, черт. Уже семь, — спохватывается мужчина. — Нет, можно завтра. Но с самого утра.
— Хорошо, займусь.
Он уходит, а я продолжаю машинально собираться домой и раз за разом прокручивать подслушанный разговор. Неужели и правда мой бывший начальник променял меня на Валентину, чтобы приблизить к себе любовницу? Вообще я никогда не была ханжой. И подобные романы не осуждала, справедливо считая, что у каждого своя голова на плечах. И если кому-то совесть позволяет изменять, то это проблема его внутренних ориентиров. Ну и его семьи, конечно. Хотя многие считают, что от хорошей жены муж гулять не будет, я все же придерживаюсь иной позиции в этом вопросе. Измена для меня — это табу, потому как прежде всего это неуважение к своему же выбору. И это мерзко, как по мне.
Уже перед сном у меня звонит мобильный. Смотрю на него и вздыхаю. Света. Очень вовремя — может, она меня отвлечет от нехороших мыслей.
— Алло, — отвечаю я.
— Наташа, привет! А ты ведь сейчас одинокая дама?
От такого вопроса я невольно напрягаюсь.
— В смысле?
— В смысле твоя лучшая подруга была бы в курсе, если бы ты вдруг кого-то завела, правда?
— поясняет она.
Лучшая — конечно. Вот только Светлана — не лучшая. Так уж случилось, что с самыми близкими подругами сейчас я вижусь редко — кто-то вышел замуж и уже нарожал детишек, а кто-то переехал в город побольше. И опять же вышел замуж. Среди нашей компании, дружившей со студенческих лет, никого холостых не осталось. Вот и получилось, что я как-то снова начала общаться с Морозовой.
— К чему ты клонишь? — тактично ухожу от щекотливого момента.
— В общем, ты не злись, но тут Андрей попросил твой номер телефона, сказал, что ты так ему понравилась…
— Ты что, дала мой номер? — упавшим голосом спрашиваю ее. Не то чтобы это преступление века, но к личному пространству и контактам я отношусь весьма щепетильно. И такие вот услуги меня, прямо скажем, бесят. Неужели нельзя было поинтересоваться — хочу ли я этого?
— Ну да, — виновато произносит Светочка. — Он так просил, так просил.
Ей бесполезно объяснять, почему я злюсь. Да что там. На нее и злиться-то бесполезно — Света просто не поймет, что не так. В очередной раз задумываюсь над тем, что нужно все-таки быть более жесткой в общении с людьми и уметь вовремя останавливаться и говорить «нет».