— Мне бы, конечно, хотелось бы иметь в трудовой запись об увольнении по собственному желанию или о прекращении работы по соглашению сторон. Я готова написать заявление прямо сейчас.
— И две недели еще отработать, — вставила Рита.
— Нет, — покачал головой Александр Сергеевич. — Уволится она одним днем. Другой вопрос
— с какой формулировкой.
— Ладно, — вздохнув, сказал Родион, — я готов обсудить с тобой эту ситуацию. Где ты хочешь это сделать?
— В моем кабинете. И без свидетелей.
— Без проблем, — пожав плечами, сказал Родион. — Показывай дорогу.
Вслед за Александром Сергеевичем я и Рита покинули бухгалтерию, оставив девочек там с поводом посплетничать. Родион — красивый, импозантный, в сером костюме и черной рубашке без галстука — попросил подождать его "где-нибудь здесь", подразумевая офис вне бухгалтерии, его младший брат на правах руководителя и работодателя разрешил это, а Рита предложила мне пока что написать заявление об увольнении. В итоге я ушла в ее кабинет.
Когда я вышла, Родион, меня уже ждал.
— Все в порядке? — в волнении спросила я.
— Да, в полном, — ответил он. — Ты уволена одним днем по собственному желанию.
— А я как раз заявление написала.
— Вот и прекрасно.
Рита вышла из своего кабинета, попросила нас подождать в приемной, где за стойкой сидела секретарь Лиза, и направилась к генеральному.
Спустя несколько минут она подошла к нам, протянула мне мою трудовую книжку и сказала:
— Наталья, приказ о твоем увольнении подписан. Бухгалтерия сегодня-завтра переведет тебе заработанную плату за отработанный период времени.
Затем развернулась и ушла.
Родион открыл передо мной дверь и я, попрощавшись с до сих пор офигевавшей от происходящего Лизой, вышла в коридор.
Спустя пять минут мы уже сидели в синем "Порше" Родиона, припаркованном неподалеку у дороги, и он сосредоточенно просматривал пропущенные за время его присутствия в офисе брата вызовы.
— Посиди немного в машине, хорошо? — попросил он меня, кивая на телефон в руке. — Пару звонков сделаю по работе и вернусь.
Я кивнула.
— Хочешь, музыку тебе включу? — уже открыв дверь и обернувшись ко мне, предложил он.
— Давай, — кивнула я.
Он включил радио, показал какими кнопками менять волну, сказал: "В общем, сориентируешься", вышел из машины и мягко захлопнул дверь.
К моменту, когда он вновь сел в машину, я успела прослушать три музыкальные композиции и один рекламный блок. Родион сосредоточенно завел мотор, пристегнулся и молча выехал на дорогу. Собственно, он и дальше молчал. Не проронил ни слова минут за десять. Мне было очень интересно, о чем он поговорил с братом, но я не посмела спрашивать, видя глубокую хмурую складку промеж бровями на лице этого сурового мужчины.