Гуманоиды понуро горбились.
Самочки тихонько выли, все остальные молчали. Только изредка слышался шепот.
Из своей кельи пришел шаман с помощниками, мрачный и торжественный. Он был одет в темный балахон, расшитый серебристыми знаками. Посох его при ходьбе мерно ударял в земляной пол ущелья.
Урум остановился возле покойников. Помощники зажгли какие-то благовония. Потянуло терпким, горьковатым дымком. Что-то бормоча себе под нос, шаман стал делать лапой пасы над умершими, мерно ударяя в пол посохом.
Затем он вздрогнул, громко завыл, закружился на месте, подняв лицо к потолку. Некоторое время танцевал на месте, что-то выкрикивая. А затем, замолчав, двинулся в самый конец ущелья, сопровождаемый помощниками. За ними трое хомохаров покатили перед собой тележки, а следом процессией двинулось все племя.
Елена шла позади, снимая все на камеру. Ей было грустно и интересно. Куда гуманоиды везут своих покойников? Как они хотят их похоронить? Закопают в укромном месте ущелья?
Она ошиблась. Хомохары не собирались никого закапывать. Они дошли до дальней стены ущелья, под которой шумел глубокий ручей, уходящий под землю. Шаман и помощники остановились у края, а затем разошлись, пропуская вперед тележки.
Гуманоиды еще дружно помолчали перед покойниками. Затем шаман что-то произнес, и мертвых аккуратно столкнули в воду.
Самочки скорбно взвыли. Быстрый ручей мгновенно унес тела в подземное русло.
«Адская река Стикс», — подумалось Елене. — «Наверно, они всегда так хоронят своих умерших. Вода уносит их в подземное царство. Интересно, верят ли хомохары в загробную жизнь? Я ведь все еще ничего не знаю об их религии…»
Потом все племя устроило небольшой поминальный ужин в центре ущелья. Шамана и его помощников не было. Атмосфера была довольно гнетущая. После ужина хомохары не разошлись, а сидели рядами у стен, молча глядя на догоравший костер. Когда он совсем потух, Елена думала, что теперь они разойдутся. Но те продолжали сидеть и чего-то ждать.
Неожиданно опять появился шаман с помощниками, такой же суровый и торжественный, как и перед похоронами. Судя по всему, должна была произойти какая-то новая церемония. Елена снова достала камеру. Чтобы не мешать, да и для удобства съемки, она уселась в сторонке от всех.
Один помощник зажег благовония. Запалил для освещения укрепленные на стенах масляные плошки. Другой молча стоял с барабаном. Урум стал медленно, вперевалку прохаживаться в коридоре меж рядов, взад и вперед. Низким голосом он напевал то ли мантру, то ли песню, очень тихо и монотонно. Посох его мерно постукивал по полу, усиливая эффект.