О-ох… как, оказывается, приятна тяжесть мужского тела. Даже ни капельки не пугает…
— Клаус… — простонала, когда пальцы скользнули между ног по тонкой ткани трусиков.
Напряженные плечи под ладонями стали совсем уж каменными. Не контролируя эмоции, слегка вдавила ногти в его спину.
— Проясним некоторые моменты, Снежинка, — от тихого хриплого голоса выгнулась дугой.
Или всему виной губы на груди?
Довольная ухмылка поразила. Сильнее надавила ногтями и повела наверх, царапая кожу.
Он перестал ухмыляться. Яркий голубой лед глаз затянулся васильковой синевой. Многозначительный взгляд обещал много… очень много.
— Помнишь, что ты сказала мне в баре у Толстого Тома? — зубы царапнули нежную кожу плоского животика.
Захныкала от пронзительно-сжигающего жара внизу, где все уже требует почувствовать, наконец, его. Стать единым целым.
Как в этом состоянии можно о чем-то вспоминать?!
— Пожалуйста, Клаус…
— Сперва ответь, — он продолжил ласками доводить до исступления.
Снова всхлипнула от досады, сжимая его плечи.
— Я не помню… Клаус, прошу…
— Тебе придется вспомнить, Снежинка, потому что я не остановлюсь… буду держать на краю, пока не скажешь.
Еще немного и я натурально зарыдаю от переизбытка рвущих на части ощущений.
Его руки… о, черт…
Джесс, соберись… В баре "Толстый Том"… я много чего говорила. Что конкретно он хочет услышать?
Его губы… там… о, господи…
Закричала, извиваясь, но Клаус отстранился, возвращая меня с небес на землю. В суровую реальность с не менее жестокой пыткой.
— Я назвала тебя манипулятором, — выдохнула с трудом, теперь вместо плеч ректора сжимая в кулаках мягкий плед.
— Не то, — садист переключился на грудь.
Прохладные пальцы подцепили резинку кружевных трусиков и медленно потянули вниз.
— Пообещала, что прокляну с того света, — обрывки воспоминаний сумбурно всплывали в памяти.
— Вспоминай, Джесс, — все в нем кричало о том, что и он уже на грани.
У него с выдержкой намного лучше, чем у меня.
Не знаю, чего он хочет, но не могу так больше.
Впилась в губы поцелуем, слегка обескуражив, и перекатилась, оказавшись сверху. Клаус усмехнулся.
— Хорошая попытка, малышка. Не в этот раз, — и он снова оказался в лидирующем положении.
Пытка повторилась, только теперь я чувствовала намного острее, хотя казалось куда уж больше!
— Чувственная… страстная… — шептал Клаус. — Вспоминай, что ты мне сказала?
— Я не… я… а-ах… я сказала, что не стану с тобой спать даже под страхом смерти, — смысл фразы окатил ледяной водой.
В ту же секунду васильковые глаза зависли напротив.
— Я злопамятный, Снежинка. Все что ты говоришь может и будет использовано, — заверил со всей серьезностью. — Я хочу услышать опровержение.