Но каждому хочется перестать испытывать одиночество, почувствовать, что рядом есть человек, который сделает все ради тебя. Вот я и поддалась ухаживаниям, хотя не чувствовала особой симпатии.
Не, не так — холод. Я чувствовала смертельный холод, когда он прикасался. Губы на моей коже не вызывали табуна мурашек, не сжигали изнутри пламенным томлением. Все было так, как в Асторе, когда я была кем-то другим.
Но я не знала, почему продолжала периодически видеться с ним. Мучила себя и его, но не хотела упускать надежду на нормальное будущее.
Погруженная в тяжелые размышления, я автоматически шла по тротуару, маневрируя между прохожими. Ноги сами несли меня к ресторану, на встречу с Эррианом, но до сознания это доходило медленно.
Я чувствовала сильную усталость, какую-то обреченность и уверенность в собственном одиночестве. Не могла полюбить, не могла вернуться в прошлое и все исправить.
Последняя мысль заставила меня замедлить шаг. Сердце невольно екнуло при внезапно возникшей идее.
Вообще-то… могла. Можно все исправить, попробовать вернуть все, вот только получится ли? Не в прямом смысле, но… если Эрриан меня не узнал, но вновь начал испытывать симпатию, то, быть может, у нас все может получиться?
Мысль была настолько безумной, что я замерла посреди тротуара. Кто-то позади, совсем не ожидая этого, наткнулся на меня, заставив пошатнуться и потерять равновесие. Нелепо взмахнув руками, я отстраненно поняла, что упала прямо на мостовую.
Послышался скрип колес по камню, испуганное ржание лошади и…
Я испуганно зажмурила глаза.
— Демоны! — выругался кто-то рядом и подхватил меня на руки. — Какого черта ты падаешь на ровном месте?!
Распахнув глаза, я растерянно посмотрела на Себастьяна. Он спокойно шел по тротуару, направляясь к находившемуся неподалеку ресторану. И, похоже, усталости и напряжения из-за того, что нес меня на руках, явно не испытывал.
Коротко выдохнув, я умудрилась выглянуть из-за его плеча и рассмотреть, что случилось. Лошадь застыла стоя на задних копытах, в панике вращая глазами. Шкура ее едва заметно поблескивала от заклинания заморозки, очевидно, брошенного Эррианом. Через минуту заклинание должно само исчезнуть.
Откинув голову, я прикрыла глаза, чтобы не видеть пораженных и испуганных прохожих, и прошептала:
— Спасибо, Эрриан.
Послышался смешок, а потом он спокойно произнес:
— Вам повезло, что я оказался рядом, ректор Маринер.
Ну вот, первоначальный шок прошел, и он вновь начал обращаться на «вы».
Я тоже пришла в себя. Те странные мысли, которые возникли прямо перед падением на мостовую, казались нелепыми. Нельзя восстановить то, что сгорело дотла уже давно. И Себастьяна вернуть нельзя: рано или поздно он вспомнит меня, а я больше всего опасалась этого. Больше всего на свете боялась, что он начнет насмехаться над когда-то влюбленной идиоткой.