Опустила голову и приложила ухо к груди мага. Бум. Бум. Бум. Сердце, стучавшее ровно и сильно, заставило меня улыбнуться. Я раскинула руки и обняла его грудь.
— Что, не спится? — горячая ладонь Гратта легла на мою голую спину, заставив, практически заурчать.
— Да… Прости, что разбудила. Просто… не знаю, — я смутилась, спрятав лицо на его груди.
— Завтрашний день будет не менее сложным, тебе нужно будет выйти на арену и стараться не проявлять себя. Совсем… Это будет сложно, Лидия. Тебе нужно поспать….
— Но я не могу уснуть, а-ай! — не успела договорить, и уже через секунду весь мир для меня перевернулся вверх ногами, а я оказалась прижата спиной к теплым простыням.
Из-за длинной густой челки я видела только блеск его глаз. Раин замер, словно разглядывал мое лицо, а я поддалась своему старому тайному желанию и протянула пальцы к его лицу. Огневик перехватил мою руку и чуть сжал пальцы. Молча. Но все же…
— Я не буду смотреть, обещаю… — прошептала ему и прикрыла глаза.
Чуть усилила напор и маг, дрогнув, отпустил мою руку. Замерев и, кажется, даже прекратив дышать.
Отдавшись полностью тактильным ощущениям, коснулась пальцами его подбородка. Провела немного до середины, потрогала пальчиком ямку и двинулась вверх, найдя губы. Улыбнулась, осторожно очертила линию нижней губы, чуть надавливая и оттягивая ее вниз. Ойкнула, когда Раин чуть подался вперед, схватив мой палец губами. К изучению присоединилась вторая рука. Теперь мои пальчики порхали по его щекам и скулам, уворачиваясь от его губ вплоть до того момента, пока я не поднялась к его глазам. Мужчина замер снова. Теперь я двигалась медленно, проводя пальцами под глазами, уходя на виски, потом вдоль линии бровей к переносице и выше, на лоб.
Лицо Раина Гратта было покрыто полосами длинных и коротких шрамов. Толстые, словно черви и совсем тонкие, еле ощутимые. Они покрывали лоб и виски, пересекали брови жирными линиями, искажали линию глаз, уходили и прятались под волосами на висках. Одно веко мага было чуть деформировано шрамом и его уголок был опущен вниз. Нетронутой оставалась только нижняя половина лица: нос, губы и подбородок.
Наверное, я слишком сильно задумалась о том насколько нестерпимой была боль, насколько необратимыми эмоции, приведшие к таким последствиям и, насколько он страдал от этого. Раин попробовал отнять мои ладони от своего лица:
— Не надо девочка, это…
.. т-ш-ш, — вырвала из его пальцев одну ладонь и прикоснулась к его губам, — скажешь, когда сам захочешь. Просто помни, что у меня тоже есть шрамы. Я их не боюсь.