– Ого, крутяк! – воскликнули оба одновременно. – Ты что, примочку всё же надыбал?
– А то, – расплылся я в довольной улыбке.
Пока парни рассматривали педаль (дай попробую поиграть) заявилась Лена.
– Привет! Слышала о вашем приключении на свадьбе, – она выразительно посмотрела на ухмыльнувшегося Юрку. – Говорят, ты там даже руку кому-то сломал?
– Враки! – я незаметно показал Юрцу кулак. – Всего-навсего вывих, да и то тут же вправили.
– Ну-ну… Ладно уж, так и быть, сделаю вид, что поверила, – улыбнулась она.
А если бы я ещё и про сегодняшнюю драку рассказал… Нет уж, скромность украшает человека.
На ней сегодня был явно импортный джинсовый костюмчик, а на ногах – чехословацкие кроссовки «Botas». Из рассказа Вали и Юры я знал, что мама нашей клавишницы работала замдиректора в ЦУМе – главном магазине города возле Центрального рынка. Невольно вспомнилась песенка Сан Саныча в исполнении Пуговкина из фильма «Спортлото-82»:
«От века я не отстаю
Всё время что-то достаю…»
Всё верно, такие, как Сан Саныч, сегодня в цене. Кстати, фильм так себе, если не сказать больше. После 75 года и картины «Не может быть» Гайдай начал снимать какую-то ерунду. То же самое «Спортлото-82», «Опасно для жизни», а уж «На Дерибасовской…» с Харатьяном такой шлак, что и вспоминать эту поделку не хочется.
По сравнению с Леной пришедшая почти сразу после неё Лада выглядела настоящей скромницей. Я не мог не заметить взгляды, которые моя бывшая одноклассница украдкой бросает на стоявшую за клавишными студентку культпросветучилища. Мне показалось, что, когда я отпустил Ладу домой, заявив, что сегодня мы неплохо порепетировали и «Проводницу», и «Электричку», она восприняла это с облегчением. Представляю, как ей неудобно было выглядеть серой мышкой на фоне фигуристой, да ещё и упакованной в джинсу Лены.
После этого я предложил порепетировать новую песню. Ну как новую… Это для них она новая, а для меня, сочинившего её в середине нулевых, она уже вполне въевшаяся в память. Песня называлась «Никогда он уже не вернётся из боя»[22], и изначально посвящалась российским бойцам, сложившим свои головы на территории Чечни. А вот оказавшись в этом времени, и как следует поразмыслив, я понял, что она вполне подходит и к Афганскому конфликту, и даже к Великой Отечественной. В ней не было упоминания о месте и времени, разве что в одной строчке: «На враждебной территории жизнь оборвалась». Те же ветераны могут подумать, что здесь поётся о тех, кто погиб, освобождая какую-нибудь Польшу или Чехословакию, а то и вообще под Берлином. Опять же, песня может стать пророческой, если в Афгане всё-таки разразится гражданская война, и наше руководство задумает отправить туда советские войска.