– Знаешь, у меня такое ощущение, что Артём к тебе неравнодушен, – сказал я, когда уселись на раскладном диванчике. – И честно говоря, думал, что если уж кого ты и попросишь остаться, то как раз его.
– Артём неизвестно что себе напридумывал, – сказала она, очаровательно надув губки. – Говорит, мы с ним идеальная пара, и что наши родители уже чуть ли не о всём договорились… Глупость какая! Иногда его самоуверенность меня просто бесит… А ловко ты его поставил на место с этой пластинкой.
Она негромко рассмеялась, и в комнате словно бы стало светлее. Чувствуя, что мои гормоны начинают понемногу просыпаться, я быстро перевёл разговор в другое русло.
– Слушай, я так и не понял, а на какой должности в обкоме работает твой отце?
– Какой-то инструктор, – легкомысленно отмахнулась Инга. – Мама говорит, что через год-два папа сможет выбиться в заведующие отделом, а там и до секретаря обкома недалеко.
– А твой дядя? Я так и не понял, где он работает…
– Дядя Серёжа, – усмехнулась Инга, – работает в очень серьёзном ведомстве из трёх букв. Угадаешь?
– МВД?
– Тепло…
– Хм… Неужто Комитет госбезопасности?
– Ага, – снова негромко рассмеялась именинница. – Майор КГБ, ловит шпионов. Только тс-с-с, никому ни слова.
Она сделала страшные глаза, и я изобразил, как-будто застёгиваю молнию на своих губах. А сам думаю, не познакомиться ли с её дядей поближе? Может быть, удастся извлечь из этого какую-то выгоду? Эй, там, наверху, «ловец» или как там тебя, что ты об этом думаешь? Молчишь? Ну и молчи, сами, если что, справимся.
– Могила! – говорю я, и интересуюсь с лёгкой иронией в голосе. – А что, правда шпионов ловит или бумажки перебирает?
– Да я-то откуда знаю, думаешь, он нам о своей работе что-нибудь рассказывает? Папа меня вообще предупреждал, чтобы я лишний не распространялась о своём дяде. Не только о его работе, но и вообще…
– Я тоже никому… Это он тебя правильно предупредил, а ты взяла и проболталась постороннему человеку.
– Тебе что ли? Ха, так ведь поклялся, что будешь молчать!
– В общем-то, не клялся…
– Ты же сказал – могила, а это равносильно клятве. Если проболтаешься – умрёшь!
И снова делает страшные глаза, в глубине которых пляшут бесенята.
– Ну началось… Ты мне ещё про чёрную руку расскажи.
– Ой, я так любила в пионерлагере такие истории слушать! – и с пугающей интонацией нараспев начала произносить. – В чёрной-чёрной комнате стоял чёрный-чёрный стол. На этом чёрном-чёрном столе стоял чёрный-чёрный гроб. Из этого чёрного-чёрного гроба выскакивала чёрная-чёрная рука: «Отдай моё сердце!»
И сама же не выдержала, заливисто расхохоталась. Ну и я следом, мне тоже было ужасно смешно смотреть, как она изображает рассказчицу страшилок.