Теперь мне пришлось уже семь страниц перепечатывать, я и в очередной раз пожалел, что у меня нет компьютера. Сколько времени и нервов я бы сэкономил… Да и денег, как-никак бумага и прочие расходные материалы стоили пусть и не таких больших, но всё же денег.
Я предчувствовал, что и Козырев-старший найдёт к чему придраться, так оно и вышло. Впрочем, его придирки оказались не столь серьёзными, чтобы из-за этого рвать волосы на голове и прочих местах, где у меня волосы ещё и не думали расти. Однако пришлось снова садиться за машинку, обошлось, правда, одним вечером.
И вот наконец окончательный вариант рукописи лежит передо мной. Но расслабляться пока рано, впереди ещё долгий путь, на котором сгорят миллионы, а то и миллиарды нервных клеток, и я ещё не раз прокляну тот миг, когда решился сесть за сочинение этого романа. И ведь как в воду глядел.
Первым делом я направил свои стопы в местное отделение Союза писателей РСФСР. Подумал, что с рекомендацией пусть и провинциальных, но и всё же писателей, у рукописи больше шансов оказаться в печати. В прежней жизни я так и не удосужился вступить в писательскую организацию. А зачем? Ради корочки? В СССР эта корочка давала хоть какие-то привилегии, вроде путёвки в санаторий, а после развала страны ты ничего с этого не имел, только платил какие-то взносы. Тем более что при Советском Союзе я ещё толком и не писал, так, кропал в стол какие-то рассказы.
В общем, заранее узнал телефон председателя пензенского отделения СП Николая Адриановича Бузыкина, созвонился, и на том конце провода вальяжный голос с таким тоном, будто делал мне одолжение, сказал:
– Хорошо, приносите свою рукопись… м-м-м… завтра, до четырёх часов дня, я ещё буду на месте.
Он мне не понравился априори, а когда я его увидел – чувство антипатии ещё более усилилось. Бузыкин оказался невысоким толстячком с бегающими глазками за толстыми стёклами очков в роговой оправе, и от него реально пованивало, словно бы он не мылся пару недель как минимум, и месяцами не меняет труселя с носками. Он ещё и брился как-то непонятно, то там, то сям торчали светлые волоски. На голове волосы были редкими и жирными, а перхоть усыпала плечи его рубашки – пиджак висел на спинке стула. Когда же он начал говорить, и из его пасти с зубами, обрамлёнными коричневатой каймой, дохнуло тухлой рыбой, меня едва не вывернуло прямо на его стол. На всякий случай я откинулся на спинку стула и постарался дышать ртом, хоть так немного нивелируя волну исходящих от собеседника миазмов.
– Так вам, говорите, всего пятнадцать лет? – переспросил Бузыкин. – Вы учитесь в училище, и умудрились написать целый роман? Да ещё на такую серьёзную тему?