Разбор завалов отнял у нас половину перемены, завхоз ни в какую не соглашался отпускать нас, пока чулан не засиял девственной чистотой – он ещё заставил нас подмести пол. Так что к директорскому кабинету я направился лишь на следующей перемене. Николай Степанович гонял чаи, макая сушки в исходящую паром жидкость тёмного, чуть ли не чифирного оттенка. Стакан в подстаканнике напомнил мне о железнодорожных путешествиях, где проводница разносит чай как раз в такой вот посуде.
– Варченко? – переспросил он меня, когда я представился. – Это с первого курса? Что у тебя? Товарищи забижают?
– С теми, кто меня захочет обидеть, я и сам разберусь. Николай Степанович, вы же в курсе, что мы нашли в кладовке за спортзалом музыкальные инструменты, а в придачу усилители и колонки…
– Ещё бы не в курсе, по моей команде их туда и снесли в том году. Ко мне сейчас завхоз прибегал, спрашивал, что с ними делать. Отнесли в актовый зал?
– Конечно, всё там, в маленькой кладовке… Николай Степанович, у меня предложение. Давайте вы разрешите создать нам вокально-инструментальный ансамбль, а первой песней, которую мы вам выдадим на гора, будет «Гимн железнодорожников». Как вам такое предложение?
– Гимн? – поперхнулся чаем Бузов. – Тьфу ты, чёрт…
Он достал носовой платок и тщательно промокнул влажное пятно на пиджаке, после чего вновь вернулся к разговору.
– Гимн, говоришь? Ничего себе, ну ты замахнулся, парень! Может, он у тебя уже готов?
– Пока нет, но намётки имеются. В училище наверняка есть ребята, которые умеют играть на инструментах, неделю порепетируем – и вы услышите готовую песню.
Ну а что, в сущности, музыка и часть текста уже крутились в моей голове. В прошлом году, то бишь в 2019-м, мне довелось ехать скорым поездом «Сура» на «РосКон»[12], и по поездному радио несколько раз в течение поездки прогнали «Гимн железнодорожников»[13]. Что интересно, его так же гоняли и на обратном пути, так что при моей не совсем ещё ослабевшей памяти кое-что запомнить не составило труда. К тому же гимн мне чем-то приглянулся, помню, сойдя на перроне, я даже продолжал его напевать себе под нос.
Николай Степанович отхлебнул чаю и уставился на меня так, словно хотел прожечь во мне дырку. Наконец откинулся в кресле, сплетя пальцы на немного выпирающем животике. В его глазах на смену испытующему взгляду пришла заинтересованность.
– Гимн, говоришь, – в который уже раз повторил он. – Что ж, гимн – это хорошо. Гимн железной дороге нужен. Лады, попробуй собрать толковых ребят, кто в музыке разбирается, берите инструменты и репетируйте. А через неделю я жду результат, или… Ну ты сам понимаешь. Договорились?