– Так почему отец тогда так отчаянно защищал ее? Прятался, бегал от меня. Я ведь десятки лет за ним гонялся. Помнишь шрам у отца на плече? Каюсь, моя работа. Тогда он чудом улизнул, не удивлюсь, если сама Ишис вмешалась. Но это очень давно было, капитан Кольдэ был еще молод и не женат.
– Почему люди вообще что-то охраняют, Энзо? – Ария поднимает на меня взгляд, холодный, темный, а у меня мурашки по позвоночнику бегут. – Почему люди приносят жертвы богам, почему выполняют их приказы? Я даже не знаю, с кого именно началась эта канитель с картой. С моего прадеда? Прапрадеда? Или еще раньше? Сокровище несет зло. И все. Никаких ответов, никакой ясности. Люди верят. Потому что боги не могут лгать, правда? Все, что я знала всю жизнь – карта перейдет мне, и я обязана буду ее хранить. А потом и мои дети. И дети моих детей. Вечно, – она аккуратно кладет вилку на стол, будто боится сломать ее в порыве гнева и откидывается на спинку стула. Ее лицо закрыто шаловливыми прядями, не рассмотреть эмоции.
Коса все еще путается в кожаном ремешке, но держится на честном слове. Тянусь и сдергиваю узелок, выпуская локоны на свободу.
– Не прячь, – звучит, как приказ. Сам шарахаюсь от своего тона. Смягчаюсь, когда пальцы касаются шелка ее волос и скользят вниз и в глубь: – Все началось около ста тридцати лет назад. Не так и много, если подумать.
Убираю руку, как только начинаю заводиться. Фурия меня взглядом из равновесия выбивает, нужно продолжить разговор. Точка.
– Я отпущу тебя в порту, Ария. Негоже девушке с монстрами сражаться. Да и зачем тебе отправляться в смертельно-опасное приключение? Найду артефакт, что сохраняет кровь, и будешь свободна. А я вернусь с сокровищем и отблагодарю тебя за помощь.
Она хватает меня за воротник рубашки и тянет вниз. Замирает, когда нас разделяет всего пара дюймов, а ее глаза во мне дыры прожигают, выворачивают наизнанку.
– Слушай меня внимательно, Энзарио, потому что я не буду повторять. Можешь думать, что ни на что не гожусь, маленькая, хрупкая и никчемная, но я решила для себя, что один ты этот груз не понесешь, – она тычет пальцем карту, а та волнами идет, будто чует гнев хозяйки. – У моего отца…у моей семьи не хватило смелости или желания узнать, что это за бремя и зачем оно. А я хочу знать. И узнаю, слышишь? Я пройду этот путь, все увижу своими глазами, – она почти касается меня горячими губами. – В гробу я видала это сокровище. Но если нужно его найти, чтобы больше никто из моей семьи с этой картой не носился, то я так и сделаю. Сделаю вот этими руками, понимаешь? Высадишь меня в порту, пират, и, клянусь Ишис, я украду корабль. Поведу его сама. Я тебя выслежу, потому что запомнила все точки на этой карте. Я найду тебя, Энзо. И, кстати, – ее губы кривятся в усмешке, а взгляд бросает вызов, – если бы не мое плечо, я бы тебя пополам во время боя разрезала. Дай мне поправиться, и я тебе докажу. Я прибью тебя саблей к доскам, и ты поймешь… что никто лучше меня тебе на этом пути не поможет. Ясно? Я с тобой до самого конца. До последнего шага на этой долбаной карте.