— Ждем лифт, — коротко бросил Фэд и надолго замолчал.
В уголках глаз магистра разбежались острые лучики морщинок, а весь его облик стал каким-то острым, хищным, точно он сам себя — мысленно — раскачивал и злил. Так обычно раззадоривают бойцовских собак: лишают их пищи и сна, бьют, а затем спускают с поводка.
Видит Саджа, я бы не хотел знать, что творится в голове у этого человека. Мне казалось, что под бледной кожей клокочет самое настоящее безумие, а карие глаза потемнели от ярости, которая вот-вот должна была найти выход или испепелить Фэда изнутри.
— Мы медленно продвигаемся, — я не сразу понял, говорит ли магистр со мной или хочет убедить самого себя. — Но это лучше, чем ничего. «Цикута» может «почувствовать» Ключ, и мы его найдем. Чего бы это ни стоило.
Двери лифта разъехались в стороны, и, войдя внутрь, Фэд ударил по кнопке с пометкой «Грузовой отсек».
***
— Я уж думал, вас там крысы сожрали, — недовольно проворчал Бардо.
Он готовил корабль к расстыковке, а енот Фэда терся у его ног и все время норовил забраться на колени посмотреть, что такое тут без него творится. То же мне, мохнатый приключенец.
— И куда дальше?
— Туда, — магистр ткнул в сторону той самой серо-синей планеты, что мы видели раньше. — Если Падальщиков не истребили и они уперли наш корабль, то сидят они там. Где наши «друзья»?
— В трех минутах, — Бардо пристегнул ремень и потянул штурвал на себя.
Мягко отведя корабль назад, он бросил последний взгляд на станцию.
— Не слишком от них отрывайся, пусть узнают, куда мы летим.
— Не проще ли стряхнуть их с хвоста?
— Проще, — Фэд кивнул, а его губы растянулись в знакомой усмешке, — но куда веселее дать Падальщикам с ними разобраться. Стравим их друг с другом, а сами найдем «Цикуту» и свалим подальше.
— Звучит, как сумасшествие, — простонал Бардо.
— Звучит, как план, — парировал я и хлопнул друга по плечу. — Убираемся отсюда, меня от вида этой станции уже тошнит.
— И-и раз!
Оттолкнувшись от пружинистой черной «шапки», я не без труда перемахнула на соседнее дерево и покачнулась, когда опора расползлась под ногами, как подтаявшее желе. В воздух взметнулось облачко темной пыли, забилось в нос и ворвалось в горло, вызвав жгучий раздирающий кашель.
Согнувшись пополам, я сплюнула под ноги комок вязкой мокроты и еле удержала равновесие, когда крона чуть накренилась в сторону — будто собиралась стряхнуть незваного гостя.
— Тихо-тихо! — взмахнув руками, я присела на корточки и вцепилась в бархатистую листву, больше похожую на какую-то разновидность мха — плотную и сухую. Под пальцами перекатывались тугие мелкие шарики, точно наполнитель в мягких игрушках.