— Адептка Шарлотта, останьтесь, — и с раздражением рявкнул на мальчиков, которые после его слов закрыли меня от него своими спинами, — Я сказал, вы свободны! Эй, куда вы ее уводите!?!
— Лорд-ректор, вы чересчур часто стали просить Шарлотту задержаться у вас. — качнул головой демон, — И после бесседы с вами она… мертвецов и то краше в гроб кладут.
— Я же дал вам слово, что не причиню ей вреда.
— А вы дайте нам слово, что не причините ей и морального вреда. — иронично выгнул бровь йилан, глядя ректору прямо в глаза.
— И на случай непредвиденных обстоятельств лучше скрепить это слово кровью и заверить у судьи… — добавл эльф.
— Не слишком ли вы обнаглели? — процедил сквозь зубы ректор.
— Мы еще и не начинали, — отозвался Хенг, и достал из кармана своей черной мантии бумагу, я лишь горестно закатила глаза к потолку, да они самоубийцы, раз не видят, что ректор в плохом расположении духа, — Мы тут список требований подготовили, и даже настрочили примерный договор на ваше слово.
В кабинете воцарилась звенящая тишина, в которой было лишь слышно тяжелое дыхание ректора и скрип его зубов.
— Вооон! — заорал лорд Гайяр, и мальчиков тут же смело потоком сильного ветра из кабинета, с грохотом захлопнув за ними дверь.
Меня не покидало подозрение, что он не отправил их к порогу секретарьской, а бросил прямиком на лестницу, где парни самостоятельно пролетят еще несколько лестничных пролетов.
— Садитесь адептка Шарлотта, — он указал мне на кресло, куда я поспешно села, дабы не злить его еще больше.
Мысль лететь по лестнице вдогонку за мальчиками меня не предлещала. Ректор молча протянул бумагу, на которой виднелись капельки крови, в которой я узнала письмо от родителей. Я осторожно взяла его и прочла текст, написанный отцом:
" Шарлотта, мы еще до зимних праздников приедем в Авалонэ. Будем очень рады увидеться с тобой. Так же нам предстоит о многом поговорить, в особенности о твоем будущем. Твой отец."
Это обычная сухая манера письма отца, но я была рада видеть его почерк, читать его письмо, его радостную весть, о том, что они приедут навестить меня, хоть некоторое его содержание и вызвало у меня недоумение. Улыбка против моей воли расплылась у меня на лице.
— Это хорошие вести, что родители не забывают о тебе, и даже сами приедут тебя навестить, не так ли? — проговорил задумчиво ректор.
Сегодня его волосы были цвета вороньего крыла и глаза — синего цвета.
— Да, — ответила я, с улыбкой перечитывая письмо.