Внутренние преграды, которые сам лично установил в сторону Принцессы, сметались одна за одной. Предвкушение, как глоток холодной воды в жаркий летний день, бодрило и наполняло энергией.
— Адрес узнаешь? — спросил, не скрывая широкую улыбку.
Уссаться можно, как я счастлив. И это только от одной мысли, что меня больше ничего не сдерживает. Зверь, истосковавшийся внутри, с искусанными лапами от невыносимой тяги, с достоинством поднялся на лапы, издав победный рык.
— Это, теперь твоя проблема, сам и узнавай, — ехидно заметил Пашка, в его глазах можно было видеть явное облегчение.
Он два года метался, между нами. Видел, что творится со мной, но хотел уберечь сестру.
— Ты не ошибся, — единственное, что мне хотелось сказать.
— Надеюсь, брат, не ошибся, — тяжелый вздох сменился знакомой ухмылкой. — Слушай, а ты ведь сдружился с подружкой сестры?
— Какой? — спросил, присаживаясь на стол.
— Со стервой белобрысой.
— А-а-а, ты про Иру, — улыбнулся.
— Номерок есть?
— Есть.
— Дашь?
— Нет, ты уж как-нибудь сам, — подмигнул, вставая со стола.
— Хорошо будет тебе адрес.
— Вот когда будет, тогда и номерок дам.
— А может, у тебя его нет? Где гарантия.
— Если не веришь, можешь взять у сестры, у неё-то точно есть, — усмехнулся, наслаждаясь сложившейся ситуацией.
— Чёрт с тобой, вечером скину адрес, а ты мне номер.
— По рукам.
Кира
Кто бы мне сказал, что переезд это такой геморрой, я бы десять раз задумалась надо ли мне это.
— Хватит ворчать, бесишь, — шипела разъярённой кошкой Ирка.
— Где твои пацанчики? Сейчас придет Устинов с Пашкой и хана моей конспирации.
— Думаешь, я хочу с твоим ушастым братом встречаться?
— Эй, поаккуратней на оборотах речи! Он все-таки мой брат.
— Поверь, это я заметила. У вас у обоих характер… — Ира резко замолчала, кидая взгляд за мою спину.
Ясненько, мама в комнату зашла.
— Всё собрала? — спросила таким голосом, как будто я не в соседний район переезжаю, а в соседний город.
— Да, мам, все собрали, как видишь, — широким жестом руки показала все свое барахло в коробках, пакетах.
— Посуду взяла?
— Конечно взяла, ещё вчера вечером.
— Глазам своим не верю, — мама закусила губу.
— Ма, только не плач, прошу тебя, — обняла и поцеловала в щеку.
— Вот будет у тебя ребенок, поймешь мои чувства. Не будешь навещать, как обещала, ремнем отхожу.
— Ой, ты меня ни разу даже ладошкой по попе не била, а здесь ремнем, — закатила глаза.
— А надо было, — подала голос стервозина.
— Тебе бы тоже не помешало, Долбенко, — мило улыбнулась.
Голубые глаза Иры налились кровью, а руки сжались в кулаки. Если бы не мама, мне точно хана. Но убивать взглядом у нее тоже хорошо получается, а ещё тайком нехорошие знаки показывать.